Пелевин, Виктор Олегович

Рус. прозаик. Род. в Москве. Окончил Московский Энергетический институт по специальности электромеханик, служил в армии, окончил курс обучения в Литинституте. Hесколько лет был сотрудником журнала "Hаука и религия", где готовил публикации по восточному мистицизму. Первое опубликованное произведение - сказка "Колдун Игнат и люди" (1989). Премия "Великое Кольцо" (1990, "Реконструктор"; 1991, "Принц Госплана"; 1993, "Бубен верхнего мира"). Премия "Золотой шар" (1990, "Затворник и Шестипалый"). Малая Букеровская премия (1992, сборник "Синий фонарь"). Премия "Бронзовая улитка" (1993, "Омон Ра"). Премия "Интерпресскона" (1993, "Омон Ра"; 1993, "Принц Госплана"). Премия "Странник" (1995, "Зомбификация").

Причисление П. к "корпорации" фантастов связано в первую очередь с историческими факторами: несколько лет он принимал участие в деятельности московского семинара писателей-фантастов (руководитель семинара В. Бабенко), и первые публикации его рассказов появились на страницах научно-популярных журналов в разделах фантастики и в сборниках Ф. П. использует в своей прозе некоторые приемы, специфические для жанра фантастики, однако в целом его творчество не укладывается в какие-либо жанровые рамки: его произведения многослойны, причем наиболее значимой в них является эзотерическая мистическая составляющая.

Уже в рассказе "Затворник и Шестипалый" (1990) проявились многие характерные особенности прозы П.: насыщенность философской проблематикой, интертекстуальными аллюзиями, переходящая в эскапизм асоциальность, сочетающаяся с особой доверительностью тона повествования, использование форм поп-культуры для выражения и пропаганды мистического знания. Действие рассказа происходит на бройлерном комбинате: два цыпленка развивают свое самосознание и врожденные способности, покидают цикл откорма и убегают во внешний "настоящий" мир.

Тематика рассказов П. разнообразна: писатель реанимирует в них многие мифологические сюжеты на материале отечественной жизни. Для восприятия его творчества важным оказалось то, что произведения П. проникнуты, как сказали бы в Советском Союзе, "антикоммунистическим пафосом". Заурядные явления советской (затем и постсоветской) действительности получают оригинальную интерпретацию и представляются манифестацией мощных и злобных магических ритуалов (особенно следует отметить эссе "Зомбификация", 1994). Однако ритуализация действительности играет здесь вспомогательную роль: основное содержание большинства произведений П. составляет описание состояний сознания, воспринимающего представленную картину мира в качестве реальности. Советская действительность оказывается при этом своеобразным вариантом ада ("Вести из Непала" (1991), роман "Жизнь насекомых" (1993) и др.), где в качестве адских мук фигурирует безысходное переживание специфических состояний ума.

Описание жизни сознания восходит у П. ко многим мотивам западноевропейской трансцендентальной философии, буддизма (роман "Чапаев и Пустота" (1996)) и мистического учения Карлоса Кастанеды (повесть "Желтая стрела" (1993)). Трансцендентальное Я (ego) отделено от мыслящего ума (cogito): они находятся как бы в разных мирах, причем второй мир - выморочный, иллюзорный, только первый мир подлинно реален ("Иван Кублаханов" (1994)); освобождение от омертвевших механизмов мышления и выход в подлинный "магический" мир - вот сверхзадача, которая ставится перед героями пелевинских сочинений.

Первая крупная публикация - повесть "Омон Ра" (1992) - сразу же сделала имя П. одним из ключевых в современной российской словесности. Известности в немалой степени способствовала скандально провоцирующая фабула повести: советская космическая программа представлена здесь как тотальный организованный вымысел, служащий целям идеологической пропаганды, ее "настоящее" назначение - совершение кровавых жертвоприношений, питающих магическую структуру социалистического государства. Особый метафорический стиль, богатство лексики, осмысление мифологической подоплеки разнообразных явлений культуры, меткая ирония, свободное сочетание различных культурных контекстов (от "высоких" до наиболее маргинальных) заметны и в романе "Жизнь насекомых" - своеобразном парафразе "Божественной комедии" Данте. Развивая приемы постмодернистской эстетики, сочинитель выписывает в нем многогранную картину советского мироздания, обитатели которого взаимодействуют друг с другом в двух равноправных телесных модусах - людей и насекомых. Различные слои этого мироздания объединены магической связью: каждое действие в одном из слоев немедленно отзывается в других, иногда резонансно усиливаясь; жизнь людей-насекомых оказывается непрекращающейся взаимосогласованной симуляцией актов существования. Подобным образом, по принципу всеобщей связности и взаимосогласованности, построена и структура самого романа - один из наиболее выдающихся экспериментов с художественной формой в отечественной литературе.

Роман "Чапаев и Пустота" сразу после публикации многие критики назвали лучшим романом года. Чапаев и Петька, герои анекдотов, предстают здесь в удивительном обличье: Чапаев больше похож на популярного мага Георгия Гурджиева (по ходу романа выясняется, что герой является на самом деле аватарой будды Анагамы), Петр Пустота - поэт-декадент, монархист, по странному стечению обстоятельств занимающий место комиссара чапаевской дивизии. Роман построен как чередование фрагментов, описывающих жизнь Пустоты в двух реальностях-сновидениях: послереволюционной России, где развертывается в весьма странных формах борьба неких метафизических сил, в которую он оказывается втянут, и России современной, где он находится на излечении в психиатрической клинике, уверенный в нереальности этого мира и подлинности первого, пореволюционного. Чапаев и Петька ведут дискуссии о философии, о строении мироздания, посещают загробный мир, и в конце романа тонут в реке Урал - "условной реке абсолютной любви", приносящей освобождение от колеса Сансары. "Современная" часть романа представляет собой путеводитель по мифам и архетипам, популярным в сегодняшнем российском обществе.