"В мире книг" ВЛ. ГАКОВ КАПИТАН "НАУТИЛУСА" Среди всех творений великого французского писателя чита- тель любого возраста обязательно выделит капитана Немо. Это уж такая писательская удача, когда забываешь о времени созда- ния книги, тем более о жанре, в котором она была написана. Впервые загадочный капитан появляется в романе "Двадцать тысяч лье под водой". В этой книге ему еще приходится делить лавры читательской популярности с удачливой конкуренткой - субмариной "Наутилус" (для Жюля Верна первоочередной была ве- ра в надежную и в меру фантастичную Машину, человеку он дове- рял значительно меньше). Однако именно в романе о "Наутилусе" фантастическое изобретение не затеняет повести о Человеке. Книге впоследствие выпала нелегкая доля - стать промежу- точной частью трилогии, начатой "Детьми капитана Гранта" и завершенной одним из шедевров Жюля Верна - "Таинственным ост- ровом". Говорят, что в любой трилогии средняя часть обычно худшая,над автором и читателем словно тяготеет рок недогово- ренности (ведь еще будет заключительная часть, поэтому о чем- -то поневоле надо помалкивать)... С романом "Двадцать тысяч лье под водой", к счастью, такого не произошло. То есть, конечно, и в этой книге уйма всего недосказан- ного, но даже и без заключительной книги трилогии - у писате- ля еще не созрело на сей счет никаких планов - роман читается на одном дыхании. Начат он был действительно как роман о подводной лодке. Жюль Верн приступил к работе над ним, так и не разобрав- шись окончательно со своими детьми капитана Гранта. Роберт и Мэри были еще далеки от цели - острова Табор, где находился их отец, а в голове их литературного "родителя" зрел новый замысел. Пока научно-технический: другая экспедиция всецело завладела его вниманием - теперь уже на дно океана! Чтобы свободно передвигаться по океанским "пустыням", достаточно долго пребывая в автономном плавании, требовалось создать технически нечто необыкновенное - во всяком случае не менее безумное, чем "Колумбиада". Так в доках писательской фантазии началось строительство "Наутилуса". Однако совершенно очевидно, что на капитанский мостик столь необычного судна должен был встать человек также незау- рядный; да и цель его многолетнего пребывания в закупоренной стальной громадине, в полной изоляции от мира следовало как- -то обосновать. И родился капитан Немо. Роман об очередной технической диковине превратился в роман об удивительном человеке. ...В 1866 году, оснащая вновь приобретенную яхту "Сен-Мишель" (до покупки это был старый баркас ловцов креве- ток водоизмещением в 8 тонн, и писателю немалых трудов стоила переделка разбитой посудины в комфортабельную яхту), Жюль Верн пишет своему издателю Этцелю: "Работаю с яростным пылом, мне пришла в голову прекрасная мысль, очень благодарная для сюжета. Надо, чтобы мой неизвестный не имел ни малейшего со- прикосновения с остальным человечеством, от которого он пол- ностью отделен. Он и не живет на земле, он обходится без зем- ли. Моря ему достаточно, но надо, чтобы море давало ему все, вплоть до одежды и пищи. Никогда он не ступает ногой на ка- кой-либо из материков..." Море дало изгнаннику не только кров и пищу, но и свобо- ду. И здесь фантазера Верна подстерегала опасность, о которой он знал, но все равно продолжал разрабатывать свой засысел. Мысли капитана Немо о свободе, которую он не смог завое- вать для своего народа на земле и которую нашел в толщах оке- анских вод, повторяют затаенные мысли о свободе самого Жюля Верна. В те времена подобные мысли следовало держать при се- бе. И при создании биографии капитана Немо писатель столкнул- ся с ограничениями цензуры, о которой ему напомнил издатель. Первоначально Немо суждено было стать поляком, мстившим русским кораблям за потопление в крови революций 1830 и 1863 годов. Человек прогрессивных убеждений, но осторожный, как и все редакторы, Этцель засомневался, пропустит ли цензура "ан- тирусский" пафос романа (в те годы Россия держала нейтралитет в войнах, которые вело правительство Наполеона III) и предло- жил сделать Немо аболиционистом. Однако писатель отверг этот вариант - Гражданская война в Америке кончилась, рабство было отменено, а плестись в хвосте событий было не в характере ав- тора "Необыкновенных путешествий"... Вообще пацифист Верн проявил в данном случае необычайную агрессивность: "Раз я не могу объяснить его (Немо) ненависть, я умолчу о причинах ее, как и о прошлом моего героя, о его националь- ности и, если понадобится, изменю развязку романа. Я не желаю придавать этой книге никакой политической окраски. Но допус- тить хоть на миг, что Немо ведет такое существование из нена- висти к рабовладению и очищает моря от работорговых судов, которых сейчас уже нет нигде, - значит, по-моему, идти непра- вильным путем. Вы говорите: но ведь он совершает гнусность! Я же отвечаю: нет! Не забывайте, чем был первоначальный замысел книги: польский аристократ, чьи дочери были изнасилованы, же- на зарублена топором, отец умер под кнутом, поляк, чьи друзья гибнут в Сибири, видит, что существование польской нации под угрозой русской тирании! Если такой человек не имеет права топить русские фрегаты всюду, где они ему встретятся, значит, возмездие - только пустое слово. Я бы в таком положении топил безо всяких угрызений совести..." Они пререкались долго и пришли к компромиссу только в процессе работы Жюля Верна над следующей книгой - "Таинствен- ным островом". Немо превратился в мятежного индийского принца Даккара, уже никому не мстившего, а только время от времени отвечающего ударом на удар. Как только главной мишенью "Нау- тилуса" стал флот Ее Величества королевы Англии (впрочем, во втором романе трилогии это только догадка, так как потоплен- ный военный корабль никакого национального флага не выкиды- вал), два француза - писатель и издатель - нашли общий язык. Пока же писатель уступил, превратив своего героя в абст- рактного противника тирании вообще. Как пишет внук фантаста, Жан Жюль-Верн, "трудности, вызываемые дипломатическими сооб- ражениями, иногда идут на пользу делу: без них фигура Немо не имела бы своего величия. Капитан "Наутилуса" не просто па- триот, преследуемый властями своей страны, но обобщенный об- раз человека, восставшего против несправедливости и тирании в обществе, где всем заправляют нации завоевателей". И цензурные ограничения иногда помогают... Как бы то ни было, в сентябре 1867 года подписчики "Жур- нала воспитания и развлечения" были оповещены о том, что их любимый автор подготовил для них новый роман "Путешествие под водой", обещающий быть самым интересным в серии его "Необык- новенных путешествий". Журнальная аннотация гласила: "Шесть месяцев в глубинах морей, без всякого общения с внешним миром - такой сюжет дает автору благодарный материал для изображе- ния драматических событий и введения красочных описаний". Ажиотаж вокруг еще не изданного романа нарастал, и бомба взорвалась - но совсем не по планам автора и его издателя! В газете "Пти журналь" неожиданно пошел с продолжением роман-фельетон некоего Аристида Роже под названием "Необыкно- венные приключения ученого Тринитуса", в котором также описы- валось грандиозное подводное плавание! Жюль Верн был в ярос- ти. И хотя о плагиате или о какой-то "провокации" в адрес Эт- целя речи не шло (скрывшийся под псевдонимом автор-конкурент оказался известным специалистом-океанографом профессором Ж. Рангадом, который понятия не имел о замысле фантаста), досад- ная накладка явно могла помешать публикации романа. Поэтому Жюль Верн ограничился письмом (достаточно, впро- чем, корректным) в "Пти журналь", еще раз объяснив будущим читателям своего романа, что если они обнаружат какие-то сов- падения, на него пусть не грешат. А сам в то же время, как мог, постарался оттянуть выход собственной книги в свет - чтобы у читателя выветрилось впечатление от романа профессора Рангада. И еще раз внимательно прошелся по рукописи, дабы свести количество этих "совпадений" к минимуму. Мера предосторожности, выяснилось, абсолютно излишняя. Стоило только первым читателям залпом проглотить роман Жюля Верна - и ни о каком Рангаде больше никто не вспоминал (кроме историков литературы, рассказавших об этой истории). Потому что роман, неудачно названный "Двадцать тысяч лье под водой" (он более заслуживал названия "Капитан Немо"), - стал безусловно одним из лучших фантастических произведений, которые когда-либо выходили из-под пера Жюля Верна! Думаю, все помнят сюжет. Профессор Аронакс отправляется на поиски "таинственного морского чудовища", о котором гуляет молва: протараненные суда, панцырь, твердый как сталь... Про- фессора сопровождают его слуга Консель и "король гарпунеров", флегматичный канадец Нед Лэнд. Чудовище при ближайшем рассмо- трении оказывается огромной подводной лодкой с таинственным экипажем под командованием уж совсем загадочного капитана. Путешественники оказываются временными пленниками (у капита- на, очевидно, есть веские основания сохранить свою тайну), зато претерпевают самое увлекательное путешествие в жизни. Они воочию наблюдают жизнь морских глубин, совершают эк- скурсию подо льдами к Южному полюсу, проходят по подводному туннелю, заменяющему еще не построенный Суэцкий канал, сража- ются с морскими тварями и неизвестным (предположительно анг- лийским) фрегатом, находят развалины легендарной Атлантиды и остатки испанского галеона, исследуют кратер подводного вул- кана... Словом, на их долю выпадает уникальная экскурсия по "парку чудес" науки конца прошлого века! Жюль Верн уже успел заслужить репутацию первоклассного экскурсовода, и в том, что поход удался на славу, можно было не сомневаться. Не менее впечатляющи были его успехи в "науч- но-фантастической" инженерии. Поэтому, при всем романтическом ореоле вокруг капитана, путешественники отдали должное и тех- нической "неотразимости" его судна. Хотя ко времени выхода книги сама идея подводной лодки едва ли могла числиться по ведомству научной фантастики. История субмарин уходит в древность почти легендарную. Но серьезно к созданию первых эффективных в военном отношении подводных лодок изобретатели приступили только в середине прошлого столетия (хотя уже в 1776 году американец Дэвид Баш- нелл построил первую металлическую подводную лодку "Черепа- ха", гребной винт которой приводился в действие рукояткой). Общеизвестна легенда о другом американском инженере, Ро- берте Фултоне, который обратился за поддержкой к Наполеону. И тому в данном случае изменила безотказная интуиция: "гражда- нин Бонапарт" не поддержал талантливого изобретателя, обещав- шего ему победу на морях... Зато достоверно следующее: Фултон демонстрировал свой "Наутилус" (в честь которого и назван подводный корабль капитана Немо) парижанам на Сене в мае 1801 года. И в том же году успешно атаковал торпедой понтон-мишень, пробыв под водой более пяти часов. Русские Шильдер и Александровский, американец Оунли, со- отечественники Жюля Верна - Буржуа и Брюн, немец Бауэр... К середине 60-х годов прошлого века субмарина уже не чудо, хотя еще и не эффективное транспортное средство. А что собой представлял "Наутилус"? Длина - 70 метров, максимальная ширина - 8 метров, водоизмещение - полторы тыся- чи тонн. Главное его оружие - стальной таран огромной твер- дости. (Когда были изобретены торпеды, писатель решил было оснастить ими "Наутилус" в новом издании романа, но потом пе- редумал: за техническим прогрессом уже не угнаться...) Совре- менного читателя подобная "гроза морей" вряд ли серьезно на- пугает - однако во времена Жюля Верна весь проект, по крайней мере в своих количественных характеристиках, выглядел в долж- ной мере фантастично. К тому же, ни одна из построенных или только задуманных в чертежах реальных подводных лодок не имела столь мощного, практически неистощимого "топлива", которым заботливо снабдил свой "Наутилус" Жюль Верн. Электричество! Вот что было спо- собно обеспечить полную автономию кораблю капитана Немо, сде- лать его в полном смысле слова независимым от баз, заправок, заходов в порты. А значит - свободным. В век, когда паровой двигатель завоевал мир, а новая си- ла - электричество подталкивала прогресс в направлении следу- ющих чудес, о которых кричали экспонаты различных Всемирных выставок, Жюль Верн был его, прогресса, устами. Поэтому его книги полны самого безудержного оптимизма, который в канун нового века обуревал многих. Будущее грезилось отменным, а наука в нем - решившей все проблемы! Драма "Титаника" и пер- вая мировая война были еще впереди. Фантастическую машину, на изобретение которых Жюль Верн был мастер, мы, его читатели, разглядели вместе с Аронаксом и его друзьями до последнего заклепочного болта. Так же близко познакомиться с капитаном в этой книге нам, увы, не суждено - и тем не менее, даже едва приоткрывшись, человек этот вошел в нашу жизнь, подобно другим литературным героям. Многие юные читатели, узнав впервые о мятежном принце-капитане, более не задавали себе вопроса, "делать жизнь с кого"... Удивительно восприняли роман французы. Ну, молодежь, по- нятное дело, роман проглотила, как и все предыдущие "необыкно- венные путешествия" любимого автора. Но их родители, в боль- шинстве своем почтенные буржуа - куда они-то смотрели! Ведь многие речи капитана Немо во Франции императора Наполеона III могли быть расценены не иначе, как призыв к мятежу... Не зря все-таки беспокоился Этцель, настаивая на снятии любых конк- ретных политических акцентов. Кто же такой Немо - революционер? Ницшеанский сверхчело- век? Мизантроп, проклявший человечество? Анархист? Всего помаленьку. Но... В революции он разочаровался (хотя и помогает повстанцам). "Сверхчеловеку", оказывается, не чуждо сострадание к сирым и обездоленным, не до конца он смог выдавить из себя простые человеческие эмоции, даже сла- бости. "Человеконенавистник" карает очень избирательно - только своих врагов, да и то к "мечу" старается прибегать как можно реже. И, наконец, он на поверку выходит не совсем анар- хист. По крайней мере не считает себя свободным от всего ("ни бога, ни господина", по формулировке французского коммуниста- -утописта Луи Огюста Бланки), полагая себя, как минимум, ору- дием небесного мщения. Да и в характере Немо постоянно борются два человека. Один вызывает искреннюю симпатию профессора Аронакса (не слу- чайно иллюстрировавший роман художник придал профессору порт- ретное сходство с автором, а капитану Немо - с полковником Шаррасом, республиканцем, участником революций 1830 и 1848 годов, умершим в изгнании). И другой - демонический персонаж, вселяющий один только страх. На своем судне капитан даже не царь - бог. (Этого-то как раз следовало ожидать; оборотная сторона всякого анархизма: отказ от власти общества и утверждение в то же время новой власти - конкретной личности-вожака.) Однако, страстные моно- логи капитана Немо о свободе и достоинстве человека выдают в нем гуманиста, противника какого бы то ни было деления людей на "высших" и "низших", тем более - противника всякой тирании. Может быть, усиль писатель в своем герое то или иное ка- чество, и не получилось бы капитана Немо. А так он остался прежде всего Человеком. Пусть и сложным, противоречивым, по- рой даже вызывающим раздражение и страх за его будущее (ибо не может вызывать других эмоций человек, именем каких-то "вы- сших интересов" объявивший себя одновременно судьей и испол- нителем приговора). Лучше всего, на мой взгляд, сказал о капитане "Наутилу- са" Жан Жюль-Верн: "Немо - персонаж любой эпохи, ибо он не столько реальный человек, сколько обобщенный образ человека: его странствование - это одиссея всего человечества, ищущего разрешения некоей важной проблемы большого масштаба, а не од- ного конкретного человека, пытающегося решить свои личные трудности более узкого характера". Вечный скиталец по морю Жизни...