"Фантакрим-Мега" ВЛ.ГАКОВ РОБЕРТ СИЛВЕРБЕРГ: ИЗ ФАНТАСТИКИ - С ЛЮБОВЬЮ "Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я - медь звенящая, или кимвал звучащий. Ес- ли имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое поз- нание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, - то я ничто" (I Коринф.; 13). Этой цитатой из Нового Завета американский писатель-фан- таст Роберт Силверберг предварил свое автобиографическое эссе, опубликованное в 1975 году и, кстати, названное самокритичес- ки: "Медь звенящая, кимвал звучащий". Святая правда, столь ре- дкая в автобиографиях: творческий путь одного из бесспорных лидеров американской "Новой Волны" наглядно иллюстрирует вы- шесказанное. А ведь начало, казалось, сулило куда более прос- тую и ясную перспективу, о коей многим коллегам Силверберга было впору только мечтать... По меркам правоверного еврейского семейства, осевшего в Америке на перепаде веков (деды и бабки будущего писателя еще говорили на родном языке - по-польски и по-русски), в чьей среде упорный труд сызмальства был даже не почетом - нормой выживания, Роберт Силверберг явно не производил впечатление вундеркинда. Отец будущего писателя родился в Лондоне вместе с новым веком, мать - чуть позже - в нью-йоркском Бруклине; там же, в 1935 году появился на свет первенец, которого наз- вали Робертом. Учился он неплохо, но какими-то особенными та- лантами среди сверстников не выделялся, был подвержен юношес- кому аутизму - надолго уходил "в себя", предпочитая уединение в коллекционировании марок и монет, зачитывая до дыр комплек- ты журнала "Нэшонал джиогрэфик" (американский вариант нашего "Вокруг света"), или проводя время в находящемся в часе езды от дома Американском музее естественной истории. Читал, прав- да, много, но все, по мнению родителей, совершенно никчемное: какие-то выцветшие аляповатые журнальчики с часто мелькавшей аббревиатурой SF. Одним словом, какую-то фантастику! Тревожные предчувствия родителей подтвердились, когда Роберт, окончив престижный Колумбийский университет, не пошел ни в науки, ни в бизнес, а ударился в дело самое что ни на есть рискованное: стал литератором (во всех анкетах он числил себя "профессиональным писателем" аж с 1953 года - то есть, с момента достижения совершеннолетия). И добро бы литературу себе выбрал какую-нибудь подходящую - многие писатели Америки уже и зарабатывали прилично, и портреты их появлялись на пер- вых полосах ведущих газет, - так нет же... Научная фантастика! Профессиональная карьера писателя-фантаста в начале 50-х зо- лотых гор не сулила, и еще долгие годы Роберт Силвеберг выну- жден был ежемесячно, ежедневно решать для себя тоскливую про- блему заработка. Решал он ее двояко. Во-первых, работал в штате сразу не- скольких редакций научно-фантастических журналов (ряд из них даже возглавлял какое-то время). А во-вторых - писал. Но с та- кой интенсивностью, что только за счет "вала" вполне мог себя прокормить! По продуктивности Силверберг если кому в американской фа- нтастике и уступит, то, пожалуй, только еще одному достойному представителю бруклинских евреев - выходцев из России: леген- дарному Азимову. На начало 1990-х годов Силверберг давно пре- высил заветную планку в сотню научно-фантастических книг, что, в сочетании с почти семью десятками книг научно-популярных - - и всего-то отмечает в этом году свое 60-летие! - согласи- тесь, впечатляет. Но случались в этом на вид исправном механизме-конвейере и странные перебои, долгие остановки, загадку которых, может быть, чуть-чуть прояснит цитата, с которой начиналась статья. Однако все по порядку. В течение примерно десятилетия после первой профессиональной публикации - ею был рассказ "Планета Горгона", опубликованный в 1954 году, - и быстро по- следовавшим за ней романом-дебютом "Восстание на Альфе-С" (1955) Силверберг умудрился выстрелить обоймой из без малого 20 романов (большинство появилось на книжном рынке под маркой "детской фантастики") и доброй сотни рассказов. И если романы были откровенным коммерческим "проходняком", написанным иск- лючительно для денег (автор сам неявно это подтвердил, скрыв- шись за двадцатью с лишним псевдонимов), то вот с рассказами - все не так просто. По крайней мере, специальную премию "Хью- го" в 1956 году Силверберг получил не за "километраж" печат- ной продукции - а как самый многообещающий молодой автор! Следующее десятилетие подтвердило его намерение не оста- ваться только "медью звенящей": отныне он решил писать не то, что хорошо продается, а то, что хорошо пишется. То, что лю- бишь, одним словом. И в этом преуспел! "Гениев конвейера" в американской ли- тературе - и американской фантастике, в частности, - не зани- мать. Однако примеров эволюции, проделанной Силвербергом - от рядового ремесленника до элитарного лидера "Новой Волны", признанного стилиста, мастера интеллектуальной прозы, густо насыщенной мифологической и "общекультурологической" символи- кой, - подобную реинкарнацию (слово и тема, особенно любимые этим автором) что-то и не припомнить. В 1967-68 году писатель, к тому времени окончательно перебравшийся на другой край Аме- рики - в Сан-Франциско (это не просто путешествие через всю страну, но врастание в иную реальность: чтобы стало понятнее, достаточно вспомнить, скажем, традиционное отношение жителей Питера к москвичам...), уже возглавлял Ассоциацию американс- ких писателей-фантастов, и кандидатура новоиспеченного Прези- дента в ту пору решительно никого из мира фантастики не удив- ляла. Яркий талант стилиста и "визионера" проявился сначала в короткой форме - сотнях рассказов и повестей Силверберга, со- ставивших примерно 25 сборников. Эти рассказы и повести при- несли ему первые премии - "Хьюго" (в 1969, 1987, 1990 годах) и "Небьюлу" (соответственно, в 1969, 1971, 1972, 1974 и 1985- -м). Внушительный урожай - если принять во внимание, что мно- гие произведения этого писателя, даже не удостоившись наград, все равно пользуются заслуженной популярностью, став своего рода классикой жанра. Причем, диапазон их весьма широк. Тут и разнообразные по- дходы к одной из любимых тем писателя - бессмертию и перевоп- лощениям личности: повести "Крылья ночи" (1968), годом позже переписанная в одноименный роман, и "Рожденный вместе с мерт- выми" (1974); тонкие и ироничные интеллектуальные "упражне- ния" принципиального агностика на темы религии (некогда - не- преодолимое табу научной фантастики) - знакомые нашему чита- телю новеллы "Добрые вести из Ватикана" (1970) и "Папа и шим- панзе" (1982), повесть "Пир Святого Диониса" (1972). Ряд рас- сказов впечатляюще демонстрирует, что за скука и бездухов- ность воцарятся в стерильной сверхрациональной утопии будуще- го: в ней не останется места художникам ("Талантливый чело- век", 1955); рутинные туры во времени уничтожат таинственную притягательность мифов и легенд ("Когда ушли мифы", 1969); этически бесстрастеное телевидение даст возможность праздным зрителям испытывать все ощущения героев на экране - в том чи- сле, страдания и боль ("Торговцы болью", 1963), а те же экс- курсии в прошлое - наблюдать воочию Апокалипсис ("Как мы ез- дили смотреть конец света", 1972). Наконец, ученым-антрополо- гам останется исследовать иные культуры только в собственном воображении (за отсутствием на "технологической" Земле каких- -либо культур вообще) - как это описано в едком саркастичес- ком рассказе "Шварц меж галактик" (1974). ...В 1960 году, когда, казалось, ничто не способно было остановить этот набравший обороты механизм, уникальный даже на американском книжном рынке, Силверберг непостижмым образом замолчал. Совсем перестал писать фантастику, ограничившись то- лько косметической перелицовкой ранее изданного. А затем столь же неожиданно и непредсказуемо последовала новая впечатляющая - на этот раз, и качественно - обойма из сложных и ярких по идеям и языку романов. Перечислю хотя бы некоторые. "Станции Хоуксбилл" (1968), "Маски времени" (1968) и "Вверх по линии" (1969) посвящены па- радоксам путешествий во времени. Казалось бы, эка новость в западной научной фантастике! Однако, решает эти парадоксы - или просто городит их, наслаждаясь самим процессом, - Силвер- берг в духе эпатажной, ни бога, ни черта не боящейся "Новой Волны": герой, например, последнего романа развлекается тем, что, путешествуя по прошлому, последовательно соблазняет сво- их прямых предков по женской линии... Мистические и оккуль- тные элементы, занимающие важное место в творчестве писателя, доминируют в романах "Шипы" (1967), "Возвращенный к жизни" (1962) и "Книга черепов" (1972), с которым читатель "Меги" се- йчас и познакомится. Любопытная инопланетная культура, в ко- торой все подвержено изменениям, а ощущение "самости" считае- тся смертным грехом, описана во "Времени изменений" (1971), награжденном премией "Небьюла". Во многих романах герои обла- дают той или иной формой экстрасенсорного восприятия, причем Силверберга в первую очередь занимают психологические колли- зии, возникающие при общении обретших чудесный дар с осталь- ными - "нормальными" - людьми. Во "Втором путешествим" (1972) это взаимоотношения между бывшим преступником, чье сознание было стерто и заменено другим - "правильным", и девушкой-те- лепатом; герой романа "Умирая изнутри" (1972) - тоже телепат, чей дар неотвратимо слабеет; наоборот, "стохастический чело- век" из одноименного романа, вышедшего в 1975 году, сумел вы- работать в себе и успешно развить способность к ясновидению. А еще в это десятилетие были написаны такие значительные кни- ги, как "Вниз на Землю" (1970), "Шадрах в очаге" (1976), "Сте- клянная башня" (1970)... И вновь - добровольное затворничество! В 1975 году, в самом зените писательской карьеры. Как будто все складывалось как нельзя лучше: комплименты критиков, премии, растущие ава- нсы от издателей; Силверберг открывает для себя иные страны (в эти годы он много путешествует) и иную реальность - восто- чная философию, музыку, психоделику... А все равно что-то му- чает, настойчиво подвигая на новый пятилетний "пост". Может быть, когда все получается - и легко, шутя! - это тоже плохо? И по-настоящему любить можно только то, что вызывает сопроти- вление? Как бы то ни было, писатель официально объявляет о своей добровольной отставке. Разумеется, серьезно никто в это не верит, но пять лет из-под пера Силверберга ни выходит ни строчки научной фантастики. А ему всего сорок... И - очередная обойма, уже третья на протяжении этой пи- сательской жизни! Он, видимо, вновь обрел ту внутреннюю любовь, которая одна может подвигнуть на новые литературные подвиги. На сей раз она воплотилась в образе принца-изгнанника Валентина, чьи приключения на гигантской планете Маджипур, безусловно, отно- сятся к вершинам "эпической" научной фантастики (или фэнтези, что в подобных эпопеях обычно не суть важно) 1980-х. Романы "Замок лорда Валентина" (1980) и "Папа Валентин" (1983), вме- сте с вклинившимся между ними сборником связанных новелл "Ма- джипурские хроники" (1982), вызывают ассоциации с образцами достойными: Гелликонией Брайна Олдисса, Дюной Фрэнка Херберта, да, пожалуй, и творениями основоположника - Толкина! И это явно какой-то новый, невиданный доселе Силверберг, что-то там в себе преодолевший. Вновь отказавшийся плыть по ранее проло- женному спокойному курсу - и вновь добившийся успеха. В последнее десятилетие он, как всегда, плодовит: кроме трилогии о Валентине, это еще историю массовых психозов и ре- лигиозных поисков в "пост-ядерной" Калифорнии - роман "Том О' Бедлам" (1985), дилогия - "В конце зимы" (1988) и "Королева весны" (1989), роман "В Страну Живых" (1989). А увлечение пи- сателя историей, культурологией и конструированием экзотичес- ких миров привело его к еще одной - также масштабной серии, которую можно определить как "историческую фэнтези о легенда- рном Гильгамеше"; в нее входят роман "Царь Гильгамеш" (1984), а также повести "Гильгамеш в глуши" (1986) и "Плавание в Ви- зантию" (1985), принесшие автору, соответственно, "Хьюго" и "Небьюлу". Наконец, "на старости лет" Силверберг увлекся иг- рой, в которую часто играют американские фантасты: в соавтор- стве с Азимовым (а фактически - самостоятельно, но по выдан- ной классиком незадолго до смерти "дарственной") дописал клас- сический рассказ последнего - "После прихода ночи"... Короче, он все ищет и ищет. Новое, неизведанное, еще не покорившееся. Три раза он принимал решение "выйти" из фантас- тики, когда казалось, что любовь растаяла без следа; и трижды обретал ее вновь. Запала-таки ему в душу эта треклятая "медь звенящая" - не отпускает! Хотя, может быть, оно и к лучшему? Для нас - читателей...