В кн. Г.Гаррисон "Мир смерти" М., Армада, 1996 ВЛ. ГАКОВ ГАРРИ - ГЕРОЙ ФАНТАСТИКИ За двадцать лет "живого" общения с американскими фантас- тами (основной вал этой приятной, хотя и суетной активности пришелся, как легко догадаться, на последнее "выездное" деся- тилетие) у меня стихийно выработалось разделение собеседников по уровню шума. Речь не об их книгах - о самих авторах. Вообще-то американцев самоуглубленными тихонями не назо- вешь, они все в разной степени актеры и мастера общения - но и среди них встречаются натуры уникальные. Про таких обычно говорят: "его (ее) слишком много". Подобные личности, чья эне- ргия фонтанирует не переставая на протяжении часов и суток, незаменимы в компании, однако рядом с ними вам вряд ли удаст- ся подумать о своем-заветном, отдохнуть, расслабиться. Дохлый номер... Завидую я таким живым гейзерам. Почему-то кажется, что им как раз удается объегорить Провидение и втиснуть сразу не- сколько жизней в отведенный им срок! В отличие от сдержанных и молчаливых. Хотя откуда они при этом черпают энергию, оста- ется только гадать. Американский писатель Гарри Гаррисон - как раз из таких. С этим седовласым и седобородым человеком, немного чуда- коватым и нарочитым - вылитый Санта-Клаус или тот добряк-дже- нтльмен с навязшей в зубах рекламы "Жареных цыплят по-кентук- кийски", знакомой каждому американцу с пеленок! - мне дове- лось встречаться не единожды. В Стокгольме, Москве, Сан-Фран- циско. И ни разу не удавалось поговорить обстоятельно и нето- ропливо. Как не помню, чтобы хотя бы секунду видел его груст- ным или молчаливо-сосредоточенным. Его нескончаемая пулемет- ная речь неслась, казалось, одновременно отовсюду, и каждое новое появление на люди - обычно с рюмкой или пивной кружкой в руках и десятком-другим шуток и анекдотов наготове - неиз- менно сопровождалось взрывами хохота, шумом, гамом, вселенс- ким кавардаком... Впрочем, те, кто знаком с его творчеством, легко поверят, что в жизни он должен оказаться вылитым подобием своих героев. Фантастический затейник и выдумщик. Дерзкий задира, не боящи- йся ни Бога, ни черта. Легок на подъем, скор на решения, да и за словом в карман не полезет: язычок - отрежет как бритвой! Притом, отнюдь не такой он безобидный хохмач, как может ппедставиться на первый взгляд... Вспомним, каким рассказом открылось наше с ним знакомст- во. "Смертные муки пришельца" (в оригинале рассказ назывался "Улицы Ашкелона") - трагическая история миссионера, несшего невинным инопланетянам Слово Божье, кое они, увы, восприняли слишком буквально. Что имел в виду писатель, упомянув один из главных городов филистимян Ашкелон (Аскалон), раположенный на средиземноморском побережье, на полпути между нынешними Тель- -Авивом и Газой? Не стих ли из ветхозаветной II Книги Царств: "не проповедуйте на улицах Аскалона"? Похоже на то. Так что первое впечатление российского читателя о Гарри- соне как будто подтверждало определение, данное ему коллегой, покойным Филиппом Диком: "неистовый иконоборец - против любых икон, какие только отыщутся в известной нам Вселенной". Лучше не скажешь. Шумный, бурлящий энергией, легкий на подъем и обожающий розыгрыши и шутки, Гаррисон всю свою лите- ратурную жизнь, оказывается, еще и отчаянно сражался. С глу- постью, ханжеством, жадностью, ксенофобией, нетерпимостью. С ложной, хотя и соблазнительной для многих "простотой" казармы. С пуританскими святынями и религиозными догмами. Со всеми иде- ологиями, всеми общими местами и расхожими представлениями, всеми политическими кампаниями и модными поветриями. Одним словом, герой. Герой фантастики... Причем, в отличие от многих коллег-писателей, в его жиз- ни фантастика началась, можно сказать, прямо с момента появ- ления на свет! * * * Итак, 12 марта 1925 года в небольшом городке Стэмфорде, что в штате Коннектикут, родился... Гарри Гаррисон, кто же еще?! Если б все было так просто. Действительно, с младых ногтей он помнил себя как Гарри Гаррисона, а спустя годы, при получении паспорта обнаружил, что... Впрочем, пусть сам скажет: "Все это кажется чрезвычай- но запутанным, но лишь на первый взгляд. Я вырос, окончил шко- лу и даже прослужил в армии под именем Гарри Максвелла Гарри- сона. Однако, получая паспорт, с изумлением обнаружил, что по метрике значусь, как Генри Демпси! Оказывается, отец сменил свою фамилию на фамилию собственного отчима, Гаррисона, сразу после моего рождения. Очевидно, я единственный писатель, вы- нужденный использовать в качестве псевдонима собственное имя (среди литературных масок Гаррисона действительно встречается и такая: Хэнк Демпси. - Вл.Г.)". Словом, судьба позаботилась, чтобы с самого начала ему не было скучно жить на свете. Детские годы, пришедшиеся на годы Великого Кризиса, пи- сатель вспоминает, в основном, в связи с книгами - а не с лю- дьми или событиями. Семья в ту пору переехала в один из бед- нейших районов Нью-Йорка - Куинс, причем, часто меняла квар- тиры. Круг общения Гаррисонов составляли в основном кредиторы и алчные домовладельцы, а маленькому Гарри к тому же не пове- зло со сверстниками. Он и в семье-то рос единственным ребен- ком, да и читать научился слишком быстро, - таких в школе, известное дело, не жалуют. "До двенадцати лет, - вспоминает Гаррисон, - у меня в классе не появилось ни одного приятеля, и я не был принят ни в одну компанию. Одиночество - тогда это слово многое для меня значило. Оставались книги... Сейчас, вглядываясь в телескоп памяти, я уже не уверен, то ли мое до- машнее книжное образование поставило мне барьер в контактах со сверстниками, то ли их пренебрежение толкнуло меня в объя- тия книг. Я совершенно уверен в одном: я не помню то время, когда не умел бы читать". Публичная библиотека располагалась от дома не близко, и мальчик выработал в себе навык читать на ходу, вовремя подни- мая глаза, чтобы ненароком не врезаться в будку или фонарный столб. Правда, те книги, что он проглатывал в читальном зале, не были главным чтением в его жизни - основное время занимала специфическая литература, получившая в Америке устойчивое прозвище "пульпы". (Pulp fiction, иначе говоря, дешевые изда- ния, отпечатанные на низкосортной бумаге, изготавливаемой из древесной крошки.) "Пульп"-литература издавалась либо в виде разлетающихся после первого прочтения журнальчиков, отпечатанных на желто- -серой шершавой бумаге, либо в виде таких же мимолетных книг- -"пейпербеков". Вне зависимости от жанра, они предназначались для чтения быстрого и безусловно разового. Вестерны, бесконе- чные детективные сериалы, душещипательные дамские романы, а также все и всяческие религиозные советы, гороскопы и чудоде- йственные рецепты похудения и достижения успеха в личной и деловой жизни. Все подобные запросы и обслуживала "пульп"-ли- тература. Да, и научная фантастика - как можно было забыть о ней! Именно фантастику молодой Гарри Гаррисон и поглощал с наибольшим усердием, начав это полезное и перспективное дело лет эдак с семи... Это сегодня американские книжные магазины завалены фан- тастическими бестселлерами, оформленными так, как это положе- но бестселлеру по чину. Роскошные тома в твердых переплетах с суперобложками, обычно не броскими, но всем своим видом наме- кающими на солидность и уверенность в себе: раз уж нас раску- пили десятками тысяч - по 20-30 долларов! - то, вроде. как-то и неудобно прибегать к дешевым рекламным "примочкам" типа зо- лоченой фольги, ярких завлекающих картинок с малоодетыми де- вицами и тому подобному. Последнее - вотчина массовых, деше- вых изданий - наследников грошовых "пейпербеков" первых деся- тилетий века. Однако нынче и от них осталось только традици- онное название (означающее буквально: "бумажная обложка") - - страницы склеены накрепко, обложка оформлена лучшими худож- никами, бумага сверкает белизной, набор по-пижонски простор- ный и легкочитаемый. Нынешняя фантастика может себе позволить не экономить на полиграфии - не чета той, с которой все и на- чиналось... Во времена же гаррисонова детства слово "пульпа" одноз- начно служило синонимом дурного вкуса, невзыскательности, си- юминутности. Учителя рекомендовали читать совсем иные книги, ученики же, как тому положено от века, поглощали "пульпу" - - каждый пол свою. Юный Гарри обожал следующее: книги про войну, в особен- ности - про войну в воздухе, далее - книги про железные доро- ги; и превыше всего - научную фантастику. "Главное, что мне требовалось, - чтобы произведение было посвящено подвигам ге- роя-супермена, лучше всего, если научно-фантастического". Док Сэвидж, герои Берроуза, Конан-варвар, Человек-Паук... Как бы потом ни изменялись с возрастом литературные вкусы и пристра- стия писателя, научной фантастике, впитанной с детства, он ос- тался верен на всю жизнь. Хотя поначалу был весьма далек от мысли писать самому! "На протяжении многих лет, - вспоминает Гаррисон, - мною вообще владело полное безразличие к тому, чтобы стать непре- менно кем-то, когда вырасту. Подобная неопределенность не раз вводила меня в состояние депрессии и даже привносила чувство вины. Я вообще отличался поразительной несобранностью и обыч- но затевал куда больше дел, чем смог бы довести до конца. Ко- гда-то, еще учась в школе, я почти выбрал себе будущую стезю - свободные искусства; однако отдать предпочтение чему-то од- ному - живописи или литературе? - все никак не мог. Дело шло к мысленному бросанию монетки, и она явно падала так, что вы- ходила мне дорожка - в художественную школу... Однако планы в ту пору строить было сложно. Мое поколе- ние оказалось поколением призванных: нам требовалось благопо- лучно закончить не колледж, а войну." Действительно, сразу по окончании художественного учили- ца в Нью-Йорке Гаррисон получил призывную повестку: началась война. Ее он провел в авиации, дослужившись до сержантских шевронов - и, вероятно, с тех самых пор затаил крепкий зуб на военую "романтику". Разве вышел бы иначе из-под его пера один из самых антимилитаристских романов всей современной фантас- тики - "Билл - герой Галактики"!.. Правда, как вспоминает писатель с благодарностью, нет худа без добра: война кое-чему полезному его и научила. Пер- вому и самому главному, - искусству выживания, которое оказа- лось очень кстати для начинающего писателя - равно как приоб- ретенное в армии умение пить и сквернословить ("без этого ар- мейская жизнь не жизнь - везде в известной нам Вселенной"), а также жизненная стойкость и терпение сносить ежедневную ру- тинную работу, не ожидая скорой награды. "Война ограбила меня на три года жизни, не предложив взамен ничего удовлетворите- льного, и умение сносить подобные выходки судьбы безропотно и философски, упрямо продолжая делать свое дело, совершенно не- обходимо всякому, кто избрал для себя тернистый путь свобод- ного художника". Однако и демобилизация оказалась весьма болезненным про- цессом, смысл коего Гарри Гаррисон понял только годы спустя. "Сейчас мне все представляется совершенно очевидным. За время службы в армии я приобрел множество ценнейших профессий и навыков. Я дослужился до сержанта, был инструктором по стре- лковому оружию, крутил баранку на грузовике, присматривал за складом боеприпасов, стал специалистом по управлению турелью (защищенная башенка стрелка на некоторых типах бомбардировщи- ков. - Вл.Г.), научился грозно клацать карабином, когда меня определили в наряд конвоировать посаженных на гауптвахту, - и приобрел изрядний опыт во многих столь же полезных делах. Я покидал армию, полностью к ней приспособившись. Однако выяс- нилось, что она совершенно не подготовила меня к возвращению в реальную жизнь, и я так и не смог гладко вписаться в ту еди- нственную роль, которую в свое время выучил на гражданке - - роль ребенка." Шли месяцы, вспоминал Гаррисон, "хорошо смазанные алко- голем, предоставяемым членам "Клуба 52-20". (Демобилизованные участники войны могли рассчитывать на еженедельную минималь- ную армейскую пенсию в 20 долларов - и так на протяжении года, то есть 52 недель, в течение которых полагалось обзавестись постоянной работой. Найти ее, чтобы спустя месяц снова поте- рять и опять сесть на пособие, было делом нехитрым, а на пиво 20 долларов в неделю в те годы хватало с избытком.) Дни лете- ли легко и беззаботно... Однако не прошло и года, как Гаррисон решил взяться за ум и поступить в колледж. Но судьба будушего писателя-сатирика, как уже говорилось, не дремала, заботливо снабжая его профессиональными мишенями: сначала это была армия, теперь настала очередь колледжа. По- тому что Гаррисона угораздило поступить не куда-нибудь, а в некий Хантер-колледж, который до этого был... закрытым женс- ким учебным заведением! Станешь тут сатириком... За девицами из Хантера студенческая молва закрепила две убойные характе- ристики: во-первых, необычайно умны, а во-вторых, - страшны как смертный грех. "Это было как будто перевернутое зеркаль- ное отображение армии, в которой, наоборот, поголовно одни му- жики, и все как один - полнейшие кретины"... Добавочным разд- ражающим фактором стало засилие на первом курсе, кроме умных некрасивых девиц и неотесанных экс-фронтовиков, еще и ловка- чей, в свое время "отмазавшихся" от призыва. Хотя к последним ветеран-вояка Гаррисон относился со смесью досады и зависти: "Я употребляю слово "ловкач", как бывший солдат, а не как за- писной патриот на гражданке. Для прошедших войну казалось со- вершенно естественным завидовать и даже внутренне аплодиро- вать всякому, кого, в отличие от тебя, судьба наградила сла- бым здоровьем или более хитрыми мозгами. Мы даже по мере сил помогали советом будущим симулянтам и сачкам"... Короче, Гаррисон не выдержал в колледже и семестра и пу- стился во все тяжкие, выбрав жизнь "свободного художника". На сей раз в буквальном смысле слова: он принялся рисовать - все что угодно, без разбору, лишь бы платили. Коммерческую рекла- му, книжные илюстрации, открытки и визитные карточки; но бо- лее всего - комиксы! Он посещал занятия еще в нескольких ху- дожестенных школах, трижды в день штудировал классику в отде- ле античности знаменитого музея Метрополитан; остальное время почти безраздельно принадлежало комиксам. Сначала он просто разрисовывал нехитрые сюжеты, сочинен- ные другими ("это здорово помогло мне впоследствии, ибо каж- дую свою написанную историю я прежде всего видел глазами"), а затем стал их сочинять и разрисовывать одновременно. И когда нью-йоркский рынок комиксов в очередной раз "хлопнулся", у ху- дожника Гаррисона уже была в запасе новая профессия, долго входить в которую не пришлось. Он стал редактировать ту самую "пульпу", чьим благодарным читателем был все эти годы! На протяжении семи лет Гаррисон проработал редактором до десятка научно-фантастических журналов, благо в начале 1950-х они росли как грибы после дождя. Причем, их аномальный рост наблюдался именно в Нью-Йорке, тогдашней неофициальной научно- -фантастической столице Америки, неотвратимом магните для вся- кого пишущего в этом жанре, каким был для художников Париж на- чала века. Ну, а где редактор - там со временем и писатель... По крайней мере, с 1955 года он гордо писал во всех анкетах (там, где следовало проставить место постоянной работы) - "free-la- ncer". Что как раз и переводится, как "свободный художник", но на сей раз означало - профессиональный писатель. Иными сло- вами, человек, живущий только на литературные гонорары... К тому времени Гарри Гаррисон успел жениться на Джоан Ме- рклер, которая родила ему сына и дочь. А кроме того, - изряд- но поколесить по свету. После того, как Гаррисон счел свою карьеру коммерческого художника если и не вовсе провальной, то по крайней мере - не- достаточной, он переселился с женой в Мексику. Затем какое-то время жил в Англии, в добром графстве Кент. Потом перебрался в Лондон, оттуда - в Италию, Швецию. После этого неожиданно прикипел душой к Дании, прожив с семьей в старинном каменном доме на берегу Северного моря не один год... Так, вначале ху- дожник, а затем писатель стал вдобавок и заядлым путешествен- ником. Если верить его рассказам, Гаррисон живал более чем в 25 странах! В настоящее время он облюбовал для себя Ирландию, купив еще один старинный дом в графстве Уиклоу. По соседству, кста- ти, с хорошо известной любителям фантастики Энн Маккэффри. ...В прошлом году Гарри Гаррисон справил юбилей, а неда- вно разменял разменял солидный седьмой десяток. Но, как и в юности, долго на одном месте - и на одном деле - ему все рав- но не сидится. То он срывается на какую-нибудь очередную конвенцию, где, можно не сомневаться, без него не обходится ни одна party (по- -нашему вечеринка-тусовка с выпивкой, гомоном и травлей анек- дотов). Либо снимается с насиженного места - просто так, раз- мяться, побывать где-нибудь, куда пока судьба не заносила. То выучит, любопытства ради, еще один экзотический язык вроде эс- перанто. Или основывает с закадычным другом Брайном Олдиссом, таким же острословом и душой компании, первый в мире журнал научно-фантастической критики; не беда, что журнал просущест- вовал всего два года, зато запомнился! Или создает ни на что другое не похожий "роман в картинках", сочиняя его поперемен- но с "соавтором" - английским художником Джимом Бёрнсом. Вспо- мнив старое увлечение, составляет альбомы с репродукциями фа- нтастической живописи - а темы!.. "Огромные огненные яйца" (секс в научно-фантастической иллюстрации), "Механизмо" (тех- ника, машинерия, одним словом - железки), "Звездолеты в фан- тастике и реальности". Наконец, затевает на пару с тем же Олдиссом - и примк- нувшим к ним таким же энергичным и легким на подъем шведом Самом Люндваллем - что-то уж совсем неожиданное, вроде шикар- но звучащей (а по сути так по сей день и остающейся дружеским междусобойчиком) Всемирной организации писателей-фантастов! Когда он, при своей кипучей активности, ухитряется еще и писать, - вероятно, самая большая загадка фонтанирующего (уже четверть века!) гейзера по имени Гарри Гаррисон... * * * Писатель с тем же именем родился в 1951 году, когда друг и коллега Гаррисона, Деймон Найт, в ту пору редактор научно- -фантастического журнала "Уорлдс Бейонд", купил и опубликовал рассказ-дебют молодого художника - "Проникший в скалы". Но прошли годы поисков, прежде чем начинающий автор наткнулся на свою жилу, исправно снабжавшую его золотым песком все после- дующие десятилетия. Дата открытия гаррисоновского "клондайка" известна точно - 1957-й год. Именно тогда, в журнале легендарного редактора Джона Кэмпбелла "Эстаундинг сайнс фикшн" была запущена попу- лярнейшая юмористическая серия Гаррисона о межзвездном прес- тупнике-виртуозе, со временем превратившемся в истового рев- нителя закона и справедливости. Его имя гремело на всю Галак- тику, как когда-то имя Робина Гуда наводило ужас на баронов, обитавших поблизости от Шервудского леса: Увертливый Джим ди- -Гриз по прозвищу "Крыса Из Нержавеющей Стали"! 1/ Самое любопытное, что на его родной планете появление та- кого отпетого "криминального элемента" само по себе представ- ляло аномалию, ибо все жители этого мира еще в момент зачатия были генетически запрограммированы на конформизм и лояльность. А вот с ди-Гризом вышла осечка, да какая! Чего только не зна- чилось в его "послужном списке": сейфы щелкал как семечки, ор- ганизовывал похищения и убийства, мошенничал, грабил, участ- вовал в политических заварушках... Однако со временем, как го- ворится, завязал, - и тут-то на него стали предъявлять повы- шенный спрос совсем иные силы: детективы, секретные службы, разного рода угнетенные и борцы за независимость чего бы то ни было! Ясное дело, Галактика велика и "авторитету" такого масштаба без дела сидеть не придется... Вышедшие за первые четыре года рассказы серии составили том - первый, но, как оказалось, далеко не последний! - под названием "Крыса Из Нержавеющей Стали" (1961). А затем пова- лили неизбежные продолжения: "Месть Крысы Из Нержавеющей Ста- ли" (1970), "Крыса Из Нержавеющей Стали спасает мир" (1972), "Крыса Из Нержавеющей Стали ждет тебя" (1979), "Крысу Из Нер- жавеющей Стали - в Президенты" (1982). Только в 1985 году Гаррисон, кажется, сообразил, что от верткой Крысы ему, как и большинству персонажей его знамени- того цикла, - просто так не отвязаться. И в согласии с непи- санными законами эпоса засел за роман-пролог, своего рода "Детство. Отрочество. Юность" своего криминального героя под почти библейским названием - "Родилась Крыса Из Нержавеющей Стали". После чего - куда тут денешься! - оставалось лишь "печь" продолжения сверхпопулярной, уже обзаведшейся всеми атрибута- ми бесконечной, серии: "Крыса Из Нержавеющей Стали призван" (1987), сборник "Видения из нержавеющей стали" (1993), "Крыса из Нержавеющей стали поет блюз" (1994)... Впрочем, цикл о Крысе знаком российскому читателю отно- сительно недавно, все изданные до сих пор переводы выпущены за последние пять лет. До этого "культовым" произведением для отечественного поклонника Гарри Гаррисона стала другая серия, популярная и на родине писателя, но у нас почему-то завоевав- шая славу экстраординарную. Речь идет о трилогии под названи- ем "Мир Смерти", а точнее, о первом романе, на русский язык переведенном как "Неукротимая планета". Открывший январский номер кэмпбелловского журнала "Эста- ундинг" за 1960 год, роман живописует приключения еще одного искателя приключений, Язона динАльта на далекой планете Пирр. Там ни на миг не прекращается жестокая и бескомпромиссная во- йна между землянами-первопроходцами и местными формами жизни - растительной и животной. Ко всему прочему, последние спосо- бны телепатически улавливать настроения противника, поэтому, чем больше злобы, раздражения и ненависти выказывают или даже только ощущают внутри себя наши соплеменники по отношению к местной флоре и фауне, тем более сильная волна ответной нена- висти обрушивается на доблестных "преобразователей природы". Интересно, не от "пирровой" ли победы - название планеты? Собственно, если не считать приключений - действительно головокружительных и ярко, "вкусно" расписанных, - единствен- но, чем мог поразить читателей автор, так это редким в ту по- ру осознанием главной экологической мудрости: сражаясь с ок- ружающей природой, преодолевая ее и ломая, - ты проводишь все указанные действия прежде всего против себя. Только скажется это не сегодня и не завтра, а позже... Два романа-продолжения - "Мир смерти-2" (1964) и "Мир смерти 3" (1968), известные также под названиями "Инженер по этике" ("Моралист") и "Конные варвары", соответственно, - ук- репили славу Гаррисона как мастера остросюжетной приключенче- ской фантастики, рядом с которой слово "проблемная" - и даже "интеллигентная"! - не покажется натяжкой. К приключенческим, традиционным научно-фантастическим романам писателя относится и трагическая история обитателей гигантского "звездного ков- чега", давно забывших о цели космического путешествия и живу- щих в своем воображаемом замкнутом мире, - известный нашему читателю роман "Плененная вселенная" (1969); и более поздняя трилогия "К звездам!", состоящая из романов - "Мир-дома" (1980), "Мир на колесах" (1981) и "Мир звезд" (1981). Однако Гарри Гаррисон быстро зарекомендовал себя и как талантливый рассказчик, его емкие и остроумные новеллы успеш- но составляли конкуренцию произведениям таких асов короткой формы, как Эрик Фрэнк Расселл, Фредрик Браун и Роберт Шекли. Одна из популярных серий писателя, первоначально опубли- кованная в журналах, позже была собрана воедино в книге, наз- вание которой говорит само за себя: "Война с роботами" (1962). Наш читатель хорошо знаком со многими рассказами цикла, заба- вные и трогательные "герои" которого не уступают в колоритно- сти другим аналогичным знаменитым механическим семействам - - Азимова, Саймака, Шекли. Я лишь перечислю некоторые назва- ния: "Безработный робот", "Тренировочный полет", "Робот, ко- торый хотел все знать", "Рука закона", "Ремонтник" ("Мастер на все руки"), "Уцелевшая планета"... Чем же "брал" читателя Гарри Гаррисон? Ну, во-первых, от- менным чувством юмора; а кроме того - визуальной достовернос- тью изображаемого (вот где пригодился опыт художника-иллюст- ратора!). Как бы условны и фантастичны ни были его миры, они эмоционально захватывают, их зримо видишь перед собой. "Я всегда верил в достоверность, - подчеркивает писатель. - Чем проще литературный стиль, чем ближе к основам язык, тем больше читателей получит удовольствие от чтения вашей книги. Вводить техническую терминологию следует, по моему мнению, то- лько тогда, когда иного выхода нет. Для себя я открыл прагма- тическое и весьма эффективное правило: насыщенный действием рассказ, при том скрывающий еще два-три смысловых слоя "ниже ватерлинии", - этого мне вполне достаточно, чтобы выразить все, что хочу. Еще я открыл для себя, что юмор, особенно тот, что называют "черным", позволяет высказать то, что не пере- дашь никаким иным способом. А тот факт, что мои книги переве- дены на 21 язык, - надеюсь, хорошее подтвержение моей способ- ности находить способ общения с читателями..." Талант Гаррисона-сатирика в полной мере проявился в зна- менитом романе "Билл-герой Галактики" (1965), созданном как своего рода ответ убежденного пацифиста откровенно милитарис- тскому "Звездному десанту" Роберта Хайнлайна. В англоязычной критике, с легкой руки шведа Сама Люндваля, "Билла..." чаще всего называют "Уловкой-22" научной фантастики", и если вспо- мнить, какую роль для поколения американцев конца 1960-х го- дов сыграла книга Джозефа Хеллера, блестящий образец "черного юмора" на тему абсурда и тихого ужаса мира-казармы, - сравне- ние не покажется преувеличением. Для первых читателей романа Гаррисона, над которыми дамокловым мечом висела угроза отпра- вки во Вьетнам, история злоключений незадачливого "вечного ла- ндскнехта" в мире, где воюют все - со всеми, всегда и везде на галактических просторах, - эта история виделась как весьма реалистическая перспектива. Ну, а нашему читателю пришлось дожидаться времен перест- ройки и только тогда познакомиться с этой горькой, умной и ме- стами совсем не смешной книгой. Раздражающие цензоров советс- кого периода "красные флажки", обильно разбросанные по тексту романа, - чего стоит один "военно-трудовой лагерь Троцкий"! - - только усугубляли главную идею, выстраданную автором, кото- рый сам вдоволь нахлебался из солдатского котелка: нет ничего более абсурдного на свете, нежели война. И, увы, ничего более привычного и даже обыденного для человеческой цивилизации. Правда, к тому времени Гаррисон, в одиночку, а чаще - - вместе с соавторами: Робертом Шекли, Дэвидом Бишоффом, Дже- ком Холдеманом (братом писателя Джо Холдемана), Дэвидом Хар- рисом, - уже успел выстрелить целой обоймой романов-продолже- ний, к сожалению, слишком "скорострельной" и беззубой. Их на- звания только подчеркивают крен в сторону сугубого зубоскаль- ства, чистой хохмы: "Билл - герой Галактики на планете робо- рабов", "...на планете закупоренных мозгов", "...на планете безвкусных удовольствий", "...на планете зомби-вампиров", "...на планете десяти тысяч баров". И наконец - "Билл - герой Галактики: последнее бестолковое приключение". Хотелось бы верить, что и вправду последнее... * * * Также малоудачной получилась пародия на одного из осно- воположников "космической оперы", Эдварда "Дока" Смита, - ро- ман, название которого можно перевести как "Звездовороты из Галактических Рейнджеров" (1973) - по аналогии с "мордоворо- тами"... Зато два других - "Машина времени "Техниколор" (1967) и "Туннель в глубине" (1972), - на сей раз выполненных в неп- ростом, требующем от автора поистине виртуозного мастерства, жанре "альтернативной истории", заставили от души повеселить- ся читающую публику по обе стороны Атлантики. Тем более, что оба произведения весьма своеобразно трак- туют историю открытия Нового света... Нет смысла, как мне кажется, подробно останавливаться на первой книге, в которой вся легендарная история с первым по- сещением берегов Америки викингами оказывается... лишь отго- лоском съемок "на натуре" исторического фильма (проведенных с помощью, естественно, машины времени). Достаточно напомнить, под каким названием это произведение впервые появилось на рус- ском языке. "Фантастическая сага" - надо что-нибудь добавлять? А вот второй роман, изданный в Англии под куда более уда- рным названием - "Ура трансатлантическому туннелю!", переве- ден у нас сравнительно недавно. На мой взгляд, он гораздо то- ньше и изящнее, нежели первый: чтобы почувствовать, сколько скрытого сарказма содержится в новой гаррисоновской трактовке "альтернативной истории", читателю потребуются глубокие и ра- зносторонние знания в истории реальной. И хотя бы самые общие представления о ранней научной фантастике жюльверновского пе- риода - ибо роман представляет собой, помимо всего прочего, изящную и стильную литературную имитацию ее (а не язвительную пародию, как может показаться на первый взгляд)... Многие ли знают, что в далеком 1212 году армии христиан- ских государей разгромили мусульман в битве при испанской де- ревушке Навас де Толоса? Казалось бы, не Грюнвальд, не Ватер- лоо. А вот Гаррисон взял, да и "пустил" всю историю последне- го тысячелетия по альтернативному пути, предположив, что чаша весов в той битве склонилась не в пользу европейских армий. К чему это привело? К сущим мелочам... Весь иберийский полуо- стров, на котором сейчас расположены Испания и Португалия, ос- тался под властью исламского Великого Халифата. Христофор Ко- лумб, следовательно, не открывал Америки, это сделал чуть по- зже итальянский мореплаватель Кабот, успевший перейти на слу- жбу к англичанам. Далее, американцы проиграли Войну за Неза- висимость, "предатель и враг народа" Джордж Вашингтон был ка- знен после пленения в битве при Лексингтоне, и Америка остае- тся колонией Англии вплоть до последней четверти XX века. Что же представляет собой мир "альтернативного" 1973 го- да? Германия по-прежнему раздроблена на враждующие меж собой государства-карлики, во Франции сохранилась монархия, а в Ан- глии она к тому же - абсолютистская, поддерживаемая наследст- венной аристократией. Небо бороздят огромные аэропланы, точ- нее паропланы, движимые энергией сжигаемого в их топках угля; зато наземный транспорт использует... ядерную энергию! И на фоне всего этого завершается грандиозная "стройка века" - строительство чуда-туннеля под Атлантикой, по которо- му поезда должны двигаться под воздействием силы тяжести 2/. А во главе проекта стоит капитан армии Ее Величества Огастен Вашингтон - прямой потомок знаменитого изменника, более всего озабоченный тем, как вернуть честь фамилии! Чтобы закончить с "исторической" фантастикой, назову еще несколько книг Гаррисона, в которых фантазия автора направле- на не в более привычное в этой литературе гипотетическое бу- дущее, а напротив - в глубь земной истории. Это романы "Вос- ставший во времени" (1983) и "Молот и крест" (1993) 3/, а также написанный в соавторстве с критиком и писателем Леоном Стовером "Стоунхендж" (1972). Наконец, это одно из самых масштабных и значительных тво- рений Гаррисона - трилогия, состоящая из романов-бестселлеров "Запад Рая" (1984), "Зима в Раю" (1986) и "Возвращение в Рай" (1988). Итак, еще одна впечатляющая "альтернативная история", на сей раз испытавшая роковое "ветвление" в древности воистину доисторической. Действие романа развертывается в те невообра- зимо давние времена, когда Землю одновременно населяли люди и - динозавры! Последние, оказывается, вовсе не погибли 65 мил- лионов лет назад, а эволюционировали до стадии разума, созда- ли мощную (хотя и не технологическую, а скорее биологическую) цивилизацию на территории нынешних Европы и Африки и даже до- стигли берегов Америки. Где в то время как раз обитали наши первобытные пращуры... Сказать, что эти произведения оказались неожиданными для большинства любителей фантастики, - значит, ничего не сказать. "Мы настолько привыкли к Гаррисону-заразительному весе- льчаку, - пишет его соавтор и друг Леон Стовер, - что его яв- ление в новом для себя амплуа поначалу многих озадачило. Если говорить серьезно, то своей новой трилогией об обретенном Рае - и обретенном весьма странным образом, - Гаррисон напомнил всем нам в научно-фантастическом сообществе, кому мы обязаны рождением: Герберту Уэллсу. Это имя принято часто и почтите- льно поминать при любом удобном случае и без оного, но столь же обыденным для современных авторов стало фактическое преда- тельство всех тех принципов, ради которых творил великий анг- лийский фантаст". Под принципами Стовер, ясное дело, понимает проблемы фи- лософские, глобальные, вопросы существования человека и чело- вечества. В частности, вопросы эволюции, особо остро волнова- вшие Уэллса. Что и говорить, до подобных интеллектуальных му- дствований у современных коммерческих авторов руки как-то не доходят. Да и не модно это... Среди более частных вопросов, занимавших Гаррисона в про- цессе работы над трилогией, был и такой: почему читающей - и посещающей кинотеатры - публике так нравится соседство дино- завров и первобытных людей? При том, что в реальной истории их разделяли каких-то 200 миллионов лет... Однако успех книг Берроуза, Артура Конана Дойла и иже с ними, не говоря уж об успехе десятков киноподелок вроде комического в своей нелепо- сти фильма нашей молодости - незабвенного "За миллион лет до нашей эры"! - все это говорит о некоем устойчивом интересе, мимо коего не вправе пройти уважаюший себя писатель. Тем более - писатель-фантаст, ему, как говорится, и кар- ты в руки. О'кей, решил Гаррисон, хотите - получите. Только продумать все нужно всерьез, без пресловутого, едва прикрыто- го бикини из шкур, "аппендицитного" шрама на упругом животике Рэйчел Уэлч, играющей одну из "дикарок" в упомянутом фильме... И продумал. И выписал по всех деталях. Единственное, что оказалось трудно с чисто научной точки зрения, - это сообразить, что за эквивалент огню, как двига- телю технического и исторического прогресса, должны были оты- скать ставшие разумными, но по-прежнему холоднокровные репти- лии? Как знают читавшие романы трилогии, Гаррисон, хотя и за- дал себе немалую "техническую" мороку, но с этим вызовом его интеллекту и фантазии справился блестяще. Подтвердив, что для писателя-фантаста принципиально не- разрешимых задач нет. Лениться не надо... Другая сфера удачного применения его интеллекта и фанта- зии, снова напоминающая, что уроки великого Уэллса на забыты (или так: забыты не всеми!), - это фантастика социальная. Гаррисон как-то прекрасно высказался по поводу известной во всем мире фотографии Земли, снятой при облете Луны амери- канскими астронавтами: "Мне кажется, эта фотография должна ви- сеть в каждой жилой комнате, в каждом классе и каждой студен- ческой аудитории. На фото видно, как много облаков и воды - и как мало суши. И совсем не видно никаких государственных гра- ниц. Разве это не ясное послание всем нам?" В творчестве Гаррисона самый известный пример подобной литературы - роман "Подвиньтесь, подвиньтесь!" (1966) 4/. Из- вестен он, в основном, благодаря относительно успешной экра- низации - фильму Ричарда Флейшера "Зеленый Сойлент", принес- шему самому писателю его единственную пока высшую научно-фан- тастическую награду - премию "Небьюла". Я назвал успех фильма относительным, потому что это дей- ствительно добротное, умное и серьезное кино, вполне заслужи- вающее высших похвал... если ничего не знать про роман! Тра- гическая история перенаселенного и засоренного промышленными отходами близкого будущего, в котором людям не хватает реши- тельно ничего - и в первую очередь места и пищи, история, в книге изложенная как бы "документально" (с приложением обсто- ятельного списка "дополнительной литературы"), - в фильме, по сути, сведена к полудетективному триллеру. Да еще с педалиро- ванием ударной, по мнению кинопродюсеров, находки - канниба- лизма! (Без этой сюжетной линии сценарий картины долгое время валялся на студии без движения...). Тем не менее, ряд эпизодов картины берут зрителя за жи- вое, но... Повторяю, если он не читал романа! Известный аме- риканский писатель-фантаст Лестер Дель Рей в этой связи едко заметил: "Роман Гаррисона все еще производит сильное впечат- ление, даже несмотря на то, что с ним сделал фильм". Об ужасах перенаселения повествует и один из самых жест- ких рассказов писателя, "Преступление" (1967), еще в советс- кое время - не иначе как по недосмотру цензоров? - переведен- ный на русский язык. На сей раз, в перенаселенном будущем ро- ждение "сверхнормативного" ребенка автоматически влечет за со- бой легализованное правительством убийство одного из родите- лей. Впрочем, справедливости ради жертве также разрешено - в порядке самозащиты - убийство своего преследователя: главное, чтобы баланс был сохранен... И при этом он умудряется сохранять имидж эдакого вечного живчика, души всякой компании и в первую очередь писателя-юмо- риста, писателя-сатирика вот уже без малого пол-века! Для Гарри Гаррисона сохранять оптимистическую улыбку на лице, несмотря ни на какие ужасы, которые он видит в окружаю- щей реальности или в воображаемом, но от того не менее реаль- ном будущем, - своего рода кредо: "Вероятно, научная фантастика - самое естественное поле для демонстрации чувства юмора. Хотя вообще-то удачных юмори- стических произведений фантастики не так много, но это потому, что их необычайно трудно писать. Легче всего в этой литерату- ре быть легкомысленным, неизмеримо труднее - смешным. Когда мне приходилось создавать мрачные произведения о будущем, то я вгонял в депрессию прежде всего себя. Поэтому для меня столь же естественно себя же и приободрить в первую очередь - и, хо- чу надеяться, других тоже. Мне хотелось, чтобы читатели немно- го расслабились, слегка забыли бы об удручающей реальности, а если повезет, то - и расхохотались, надорвав животики!" Ему это отменно удается. ------------------------------------------------------------- 1/ Возможны и менее громоздкие варианты перевода - "Крыса из нержавейки" или даже просто "Стальная крыса". - Здесь и далее примечания автора. 2/ Туннель представляет собой гигантскую "хорду", просверлен- ную в Земном шаре, и элементарных знаний физики достаточно, чтобы представить себе, как все это будет происходить... 3/ В первом издании книги, выпущенном в Англии, указан соав- тор Гаррисона - Джон Хольм; в американском издании имя соав- тора опущено. 4/ Из других фантастических романов Гаррисона, густо замешан- ных на политике, отмечу еще два - "Эффект Далета" (1970) и "Небо падает" (1976); в последнем - как и в романе для детей, "Калифорнийский айсберг" (1975), - политическую интригу соп- ровождает и дополняет природный катаклизм.