В кн. Р.Шекли "Цивилизация статуса". А.Бестер "Тигр! Тигр!" М., Армада, 1996 ВЛ. ГАКОВ ДВА ФАНТАСТИЧЕСКИХ ПАРНЯ ИЗ НЬЮ-ЙОРКА Согласен, название более подходит какой-нибудь музыкаль- ной группе. Что-то не слыхал, чтобы герои очерка профессиона- льно занимались музыкой (хотя известно, что оба серьезно ею интересовались); да и "парнями" называть признанных классиков - вероятно, отдает некоторой фамильярностью... Но в их моло- дые, наиболее продуктивные годы представить обоих на сцене - - вполне смог бы. По крайней мере предложение написать одну статью сразу о двоих не вызвало внутренних возражений - хотя и не соавторы, даже близкими друзьями, кажется, не были... Почему-то именно эта парочка - отнюдь не "сладкая", а порой даже едкая - в во- сприятии всех, кому хорошо знакомо их творчество, выглядит на редкость органично. При том, что близнецами их назвать никак нельзя. Музыку они исполняли бы все-таки разную... Посмотрим же, что даст нам этот экспериментальный двой- ной портрет - в интерьере научной фантастики. Писать о каждом по отдельности одно удовольствие. Ну де- йствительно, кто же не знает Бестера и Шекли? Читаемы и люби- мы в нашей стране - на протяжении трех последних десятилетий. Классики. Почти целиком переведены, причем лучшие произведе- ния дошли до нас еще в далекие теперь, "застойные" годы. Поэтому и я начну с воспоминаний: кем они были для нас, читателей, познакомившихся с первыми образцами западной фан- тастики в середине шестидесятых. Они - это Альфред Бестер и Роберт Шекли. С первым все просто. Пока переводили его рассказы, писа- тель оставался "одним из...", его имя заметно подавляли тогда первые фавориты отечественных издательств и редакций журналов: Азимов, Брэдбери... Но как только издательство "Молодая гвар- дия" рискнуло подарить подписчикам многотомной Библиотеки со- временной фантастики роман "Человек Без Лица" (под этим наз- ванием к нам пришла лучшая книга Бестера - "Уничтоженный"), да еще в филигранном переводе, также ставшем легендой, - все ахнули! Подобной фантастики, к которой лучше всего подходил эпитет "виртуозная пиротехника", наш читатель еще не знавал. О теме, тем более подтексте произведения и говорить не приходится. Фрейда тогда не издавали, о таких материях, как эдипов комплекс и психоанализ, шептались как о чем-то непри- личном, темный мир подсознания для среднего читателя фантас- тики и сам-то пребывал как бы в потемках. По отношению же к произведению искусства ярлык "фрейдизм" звучал как приговор. А тут - престижное издание тиражом в две сотни тысяч эк- земпляров! Донесшее до широкого читателя то, о чем тогда мож- но было прочитать разве что в самиздате... И хотя знакомство с другим значительным романом Бестера, "Тигр! Тигр!" после первого рискованного эксперимента (видимо, смелость его по до- стоинству оценили не только благодарные читатели, но и про- фессиональные блюстители нравов) отложилось на долгие два де- сятилетия, мы все-таки подсознательно - ждали. Перечитывая но- вые, приходившие к нам изредка и строго дозированно, переводы рассказов - таких же ярких. остроумных, стилистически совер- шенных, - ждали нового прорыва, понимая, что от кого-кого, но от автора "Человека Без Лица" вправе надеяться как раз на что- -то из рук вон выходящее... 1/ Основательное знакомство с творчеством Альфреда Бестера состоялось лишь в начале девяностых годов. А познакомившись, - удивились: до чего же мало - по американским меркам - он успел написать. И сколь велико совершенное им в фантастике. Бестер остается бесспорным рекордсменом если не по интенсив- ности, так хоть по эффективности "стрельбы": большинство из того, что он создал, ныне - бесспорная классика жанра. И не было в этом жанре ни одного мало-мальски основате- льного потрясения основ, ни одного шумного движения - от "Но- вой Волны" до нынешних киберпанков, - не водрузившего бы на свои штандарты имя Альфреда Бестера. Иная судьба сложилась на отечественном - фантастическом во всех смыслах - рынке у Роберта Шекли. Его имя сегодня говорит российскому любителю фантастики, вероятно, больше, чем фэнам на родине писателя. Парадокс - не первый и не последний в жизни того, кто так их любит. Судьба ему, можно сказать, улыбнулась дважды. Первый раз - в начале 1960-х годов, когда короткие остроумные новеллы Ро- берта Шекли превратились в поистине козырную карту для редак- торов ведущих американских журналов научной фантастики "Гэла- кси" и "Иф" (в них, кстати, нашел себя и второй наш герой - - Альфред Бестер!), и молодой автор быстро выбился в первые ряды пишущих эту литературу в Америке. Спустя десятилетие эс- тафету подхватили редакторы и составители на другом конце зе- много шара: ни для кого не секрет, что в свое время имя писа- теля у нас звучало синонимом непереводимого русского слова "проходняк". Скорее всего, сам Шекли оставался в полном неведении от- носительно своего второго взлета... Да и как было ему объяс- нить поделикатней, что причина трогательной и стойкой любви советских редакторов, в те годы бережно хранивших идеологиче- ское целомудрие, заключена в одной, если задуматься, убийст- венной характеристике: "забавен и не очень опасен". Да, разумеется, мил, искрометен, заразительно весел; по- рой колюч. Но - по нашим меркам - не опасен. То, что в рас- сказах Шекли иногда доставалось на орехи и его Америке, вся- чески приветствовалось. А пассажи, которые советский читатель мог принять на свой счет - опыт подобного "сверхпрочтения" был накоплен гигантский! - либо вовсе опускались (как сканда- льно знаменитая "советская" главка из романа "Путешествие в послезавтра"), либо тонули в потоках беззлобного ерничества, софизмов и элегантного абсурда. Благо всего этого у Шекли - - хоть залейся. С другими, более значительными авторами - Робертом Хайн- лайном, Джеймсом Блишем, Филиппом Хозе Фармером, Фрэнком Хер- бертом, Филиппом Диком, Робертом Силвербергом, Урсулой Ле Гу- ин, Роджером Зелазни (что говорить об эпатажной, ни Бога ни черта не боявшейся "Новой Волне"!) - наше знакомство затяну- лось на долгие годы. Пожалуй, единственным исключением, при- ходящим на ум, был тот же Бестер... С иконоборцами и ниспро- вергателями вечно все получалось как-то непросто, рискованно, проблемно. А выручал отечественных редакторов (фантастика-то была популярна, как никогда, что-то же надо печатать!) неиз- менно он - безотказный милый пересмешник, Роберт Шекли. Не хочу сказать о нем ничего плохого. Сам, помню, зачи- тывался - засмеивался - его рассказами, за что и благодарен автору (был у него и свой "прорыв" - как можно забыть об "Об- мене разумов", открывшем нам, в то время неизбалованным, мир элегантного литературного абсурда!). Кто будет спорить, и та- кая фантастика нужна во все времена - мягкая, светлая, ирони- чная, беззлобная. И талантом писать ее Роберт Шекли несомнен- но обладает. Впрочем, следует употребить глагол в прошедшем времени: обладал - пик творчества Шекли, увы, позади. При том, что свое место, весьма достойное, у этого писателя в истории пос- левоенной science fiction, - убежден, останется. Наметившееся у нас сегодня некое выравнивание оценок, неизбежное в обста- новке свободного издательского "половодья" и появления новых кумиров, не должно, на мой взгляд, означать скорого и непра- вого забвения тех, кто эту литературу - создавал. Самым же несправедливым - в стихийно сложившейся доморо- щенной оценке творчества Шекли - было ее несоответствие имид- жу писателя у него на родине. Там характеристика "беззлобного миляги" если кому и подходила, то уж никак не автору "Седьмой жертвы" и "Путешествия в послезавтра" (их-то как раз у нас пе- реводить не торопились). Да, юмор никогда не покидал Шекли, и даже к самым серь- езным, кровоточащим темам он предпочитал подходить с иронией. Только совсем не безобидной. А постоянные объекты его сатиры - обыватели, тупицы, солдафоны, бюрократы, политиканы, самоз- ванные мессии, лентяи-"халявщики", святоши, ханжи... (перечи- слять каждый может а меру собственной "испорченностью" твор- чеством этого авора) - они ведь, в сущности, интернациональ- ны. И, если можно так сказать, интерсоциальны... Да, действительно, в последние годы он чересчур погрузи- лся в бесконечную и затягивающую, как наркотик, игру, респек- табельно названную "литературным абсурдом". Но и в том абсур- де смысла порой больше, чем в иных высокоученых книгах. И вообще, хотя истинное место Роберта Шекли в американс- кой фантастике на самом деле не столь значительно, как может представиться читателю, знакомому с нею только по переводам - - во всяком случае явно уступает Бестеру! - оно все же остае- тся достаточно заметным. Итак, два писателя-ньюйоркца, с творчеством которых мы давно и на удивление неплохо знакомы. Меньше - с их жизненны- ми и творческими путями. Они-то у этой парочки пересекались не раз, причем, весьма любопытно. Начиная с места рождения... * * * 18 декабря 1913 года в семье нью-йоркского обувного тор- говца Джеймса Бестера случилось событие: родился сын. Спустя полтора десятка лет, 16 июля 1928 года, там же праздновал ро- ждение первенца преуспевающий страховой агент Дэвид Шекли. Читатель уже, вероятно, догадался, что мальчиков назвали, со- ответственно, Альфред и Роберт. Свою краткую автобиографию, опубликованную в сборнике "Картографы Ада" (1975), Бестер открывает признанием: "Мне уже приходилось слышать, что некоторые читатели жа- луются на меня на за то, что я так мало говорю о себе. Дело не в том, что мне есть, что скрывать; я противлюсь любым по- пыткам расспросить меня о подробностях личной жизни просто по- тому, что гораздо более заинтересован подслушать нечто инте- ресное в беседах с другими. Меня никогда не покидало любопыт- ство, и в такой болтовне всегда есть шанс узнать что-то новое о собеседнике. Профессиональный писатель - это профессиональ- ная сорока-балабока". Однако после столь обескураживающего заявления писатель все-таки "раскололся" на пространные воспоминания. Из коих мо- жно почерпнуть много любопытного о жизни и профессиональной карьере одного из самых блестящих прозаиков Золотого века аме- риканской фантастики. Бестер родился в еврейской семье, принадлежащей к сред- нему классу, на удивление нерелигиозной. Отец вырос в Чикаго - городе "всегда немного raunchy", как называет его писатель, используя жаргонное слово, несущее множество смысловых оттен- ков: беззаботный, взбалмошный, безыскусный, старомодный, ис- тертый, "дешевка", второсортный, грязный, отвратительный, да- же "поддатый"... - "там на Бога как-то постоянно не хватает времени". А мать - та вообще принадлежала к весьма колоритно- му квазирелигиозному течению, коему в начале века сильно дос- тавалось от язвительных стрел Марка Твена, - т.н. "христианс- кой науке" (Christian Science). Так что, в вопросах веры ро- дители будущего писателя исповедовали подлинный демократизм, предоставив сыну выбрать ту религию, какая ему больше подой- дет. "Я выбрал Естественный Закон", - лаконично сообщает Бес- тер, подчеркнув, что его детство прошло в либеральной и даже "иконоборческой" атмосфере. Во что легко поверить, познакомившись в его произведени- ями... После школы Альфред (или, как его всю жизнь звали, Алфи) на время покинул родные кварталы Манхэттэна и поступил в Уни- верситет штата Пенсильвания в Филадельфии, "одержимый дурац- кой идеей набраться самых разнообразных знаний и стать Чело- веком Возрождения. Я сопротивлялся призывам сконцентрировать- ся на чем-то одном, предпочитая заниматься сразу всем: от те- хнических наук до гуманитарых. На футбольном поле я был общим посмешищем, но зато спокойно мог поквитаться в фехтовальном зале". Сколько тут правды, а сколько - эпатажной бравады, опре- делить невозможно; по крайней мере, к любым заявлениям автора "Человека Без Лица" и "Тигра! Тигра!" следует относиться с ос- торожностью. Хотя близко знавшие его люди утверждали, что и спустя три десятилетия он передвигался с гибкостью профессио- нального танцора... Как бы то ни было, университет Бестер окончил, однако до- лго раздумывать над тем, куда направить стопы дальше, не дала судьба, сама распорядившаяся его будущим. Он еще поступил на юридический факультет престижного Ко- лумбийского университета в Нью-Йорке и два года провел, изу- чая право (а также... палеонтологию!), но это дело будущему писателю быстро наскучило. Разбивая сердце родителей, искрен- не желавших, чтобы их единственный отпрыск взялся за ум и за- нялся делом, Бестер - после неожиданной победы в конкурсе лю- бительских рассказов в одним из научно-фантастических журна- лов - полностью переключился на литературный труд. Любопытная деталь: за победу автор-дебютант получил приз в 50 долларов. Рекламное объявление о конкурсе попало на гла- за еще одному страстному фэну, который тоже сподобился напи- сать первый в жизни научно-фантастический рассказ - но, напи- сав, послал его в другой журнал, где, как он прослышал, пла- тили на 20 долларов больше. И тот рассказ был напечатан и по- дписан подлинным именем дебютанта (хотя позже он использовал и псевдонимы): Роберт Хайнлайн... Как и многих, любовь к научной фантастике поразила Бес- тера в нежном подростковом возрасте - да так и осталась глав- ным романтическим приключением в жизни (если не считать жени- тьбы в 1936 году на удачливой актрисе, позже ушедшей в рекла- мный бизнес, - Ролли Гулко; с ней писатель прожил вместе поч- ти сорок лет). Он читал фантастику с момента ее рождения. Имеется в ви- ду, конечно, американское представление об исторической дате: апрель 1926 года, день выхода в свет первого номера первого специализированного научно-фантастического журнала, основан- ного Хьюго Гернсбеком... А еще за год до того 12-летний паре- нек с сильно развитым воображением рыскал по полкам библиоте- ки в поисках сказок, воровато пряча их под курткой, потому что стыдился читать сказки в таком возрасте. И тут пришла эра Гернсбека! "В ту пору я поглощал научную фантастику, как ежедневную пищу. Это было нелегко, потому что денег на покупку всех этих журналов у меня не было, и приходилось прибегать к хитростям. Я долго вертелся у стенда со свежими журналами, выставленного у входа в магазин, как будто выбирая, что купить, и, улучив момент, когда вокруг никого из персонала не было, быстро отк- рывал первый попавшийся и старался залпом проглотить максима- льное количество страниц, пока меня не застукали и не выгнали вон. Спустя два-три часа я возвращался и продолжал свое чер- ное дело прямо с той страницы, на которой прервалось предыду- щее чтение... Помню еще, как в летнем лагере был один особо ненавистный мне парень, который получил июльский номер "Эмей- зинг" - я занял за ним очередь и ненавидел его за то, что он так медленно читает." В своих литературных вкусах Бестер проделал эволюцию, аналогичную той, что произошла со всеми его современниками - - собратьями по перу. Ее же проделала и сама американская фа- нтастика: от Гернсбека - к Кэмпбеллу, от популяризации и при- ключений - к первым социологическим и философским построениям Хайнлайна и Азимова. Только, в отличие от последних, Бестер зачитывался и ины- ми книгами - "Улиссом" Джеймса Джойса, например. Как саркас- тически заметил писатель в своей автобиографии, "видимо, пос- леднее обстоятельство и заставляло редакторов научно-фантас- тических журналов относиться ко мне если не с уважением, то во всяком случае - с искренним интересом"... Как бы то ни бы- ло, подобные увлечения автора-дебютанта несомненно определили его особый, не укладывающийся в среднестатистический трафарет путь в этой литературе. ...Последние десять лет жизни Бестер провел в одиночест- ве: с женой он развелся еще в середине 1970-х, а детей у них не было, - и все-таки оставил о себе память, как о милом и приятном собеседнике, настоящем "компанейском" человеке. Лю- ди, хорошо знавшие его, отмечали его способность удерживать внимание любой аудитории - числом от одного до тысячи человек; от единственного собутыльника в "Сарди" 2/ - до толпы пенси- льванских школьников, никогда не видевших "живьем" настоящего писателя. И еще Бестер был великий гурман: "среди современни- ков, легко ограничивших свои гастрономические потребности цы- плятами-барбекью 3/, Алфи оставался поваром божьей милостью, тонким знатоком французской, итальянской и китайской кухонь". А теперь самое время перебросить мостик к другому нашему герою. Шекли встречался с Бестером и вот что вспоминает: "Впервые я встретил Алфи Бестера на квартире Хораса Гол- да, редактора "Гэлакси". Было это в начале 1950-х, когда мы оба регулярно печатались в этом журнале. Однако по-настоящему я оценил личность Алфи гораздо позже, когда мы присутствовали на Фестивале научной фантастики в Рио-де-Жанейро (знаменитом тем, что там, по слухам, на знаменитом пляже Копакабана жизнь едва не утонувшего Пола Андерсона спас никто иной, как Роберт Шекли). В отеле на нас с Алфи налетел местный кинорежиссер - - с предложением снять короткий документальный ролик. О нас - - какими мы предстаем со страниц наших собственных произведе- ний. Мы, разумеется, согласились - а кто бы отказался? Сцена со мной представляла собой следующее: я валяюсь на пляже, а проходящие мимо девочки в бикини чуть не засыпают меня песком, даже не глядя под ноги - то есть на меня. Алфи досталась куда более соблазнительная сцена: гигантский банкетный стол, дос- тойный самого Гаргантюа, в одном из лучших ресторанов Рио, - - изобилие вина, хорошеньких женщин, песен... Позже мне дове- лось посмотреть эту короткометражку, и я хорошо запомнил Алфи: в каждой руке по барабанной палочке, на каждом колене - по де- вице, сползшая на один глаз шляпа-сомбреро, - при этом он еще не забывал дарить свою ухмылку камере и отпускать в мой адрес едкие шуточки, как всегда, выдержанные в холодно-корректном стиле... Он был прекрасным писателем и отменным джентльменом, а все вместе составило классного представителя человеческого рода". Любопытное пересечение судеб... Между прочим, с автором этой цитаты судьба распорядилась не менее замысловато. Хотя о его жизненном пути мне известно не в пример меньше. Шекли также поначалу чуть не разбил сердца своих благо- намеренных родителей. С ранних лет в единственном отпрыске на сей раз довольно традиционного - а значит, религиозного - ев- рейского семейства проснулся "крамольный" дух бродяжничества, не оставляющий писателя вот уже более полувека. Началось все с поездки автостопом до Калифорнии, куда вчерашний школьник-вундеркинд направился, едва отшумела музы- ка на выпускном балу. Чего он только не перепробовал на Запа- дном побережье, прежде чем вернулся домой, где его ждала при- зывная армейская повестка! Следующие три года Шекли провел в Корее, но будущего писателя война по счастливому раскладу не задела - он занимал должности все больше штабные: редактора армейской газеты, писаря-кассира, даже выступал в полковом ансамбле... И много позже, в возрасте уже достаточно солидном, Шекли сохранил страсть к путешествиям. "Об этом нетрудно догадаться, читая мои произведения, - признавался он. - Я жил в Англии, Испании и в конце концов угомонился, осев в новом доме на ос- трове Ивиса 4/, где провел всю вторую половину 1970-х годов и куда хотел бы время от времени возвращаться впредь." Демобилизовавшись, Шекли поступил в Нью-Йоркский универ- ситет, закончив его в 1951 году с дипломом бакалавра искусств (соответствует нашему "выпускнику гуманитарных факультетов"), а параллельно умудрился овладеть еще "смежной" профессией... инженера-металлурга! Тогда же он в первый раз женился, но ненадолго; а всего проделывал эту канительную операцию - развод и новую женитьбу - трижды. В последний раз сравнительно недавно, когда уже ра- зменял пятый десяток - и этот брак также не заладился; прав- да, четвертая жена, Джейн, не без влияния супруга сама начала писать фантастику. Единственным благотворным результатом всех Как и Бестер, Шекли являет собой образец человека твор- чески "расхристанного", неустроенного - в представлении обы- вателя. Однако если с фотографии первого на нас смотрит боге- мный художник эпохи битников и джаза (хотя молодость его при- шлась еще на довоенную пору): седая бородка-эспаньолка, шей- ный платок под расстегнутым воротом рубашки, добрые прищурен- ные подслеповатые глаза за толстыми линзами очков, - то вто- рой больше смахивает на изрядно потертого "старичка"-хиппи: "битловские" усики, на голове - "химка" a la Анджела Дэвис, отрешенная улыбка кайфующего "странника". С хиппи Роберта Шекли духовно сближает любовь к путеше- ствию, которое те, как известно, понимают весьма специфичес- ки... Но, как уже было сказано, жизнь писателя в избытке за- полняли и самые прозаические странствия по штатам и странам, и профессиональные, научно-фантастические вояжи за границы ре- альности. А в свободное от творчества время он чем только ни интересовался: шахматами, яхтами, мотоциклами, коротковолно- вым радио, философией, психологией, фотографией, велосипедны- ми прогулками, теннисом... Однако, в отличие от Бестера, научная фантастика всегда оставалась главным делом его жизни. По крайней мере - главным источником заработка. * * * Тут самое время бросить взгляд - насколько удастся, "па- раллельный" - на творческий путь обоих. Что касается Бестера, то критики неоднократно отмечали, что более странной карьеры в научной фантастике, чем его, ма- ло у кого встретишь. Как заметила биограф писателя, Кэролайн Венделл, "Альф- ред Бестер представляет собой аномалию даже в мире научной фантастики, в которой высоко ценятся такие качества, как тво- рческая индивидуальность или эксцентричность (что именно, за- висит от точки зрения). Писатели-фантасты на протяжении деся- тилетий обедали вместе, писали вместе, даже спали вместе; бо- льшинство стремилось зарабатывать на жизнь именно научной фа- нтастикой. Ничего этого мы не найдем у Бестера. Он никогда не был членом внутреннего круга. Тем не менее, два из его трех романов стали классикой, как и рядрассказов, - не потому, что были типичными, а скорее наоборот - потому, что не лезли ни в какие ворота". Лучше не скажешь... Он писал фантастику в качестве терапии, своего рода ле- карства против стресса; как только нужда в эмоциональном "по- беге" из реального мира исчезала, Бестер переставал писать. Он, строго говоря, так никогда и не стал профессиональным пи- сателем-фантастом, если понимать под этим повседневный лите- ратурный труд ради хлеба насущного. И однако значительный процент того, что "шутя" выходило из-под его пера, с какой-то потрясающей неизбежностью стано- вилось классикой жанра! Можно уверенно выделить три периода активности, в интер- валах между которыми Бестер надолго "выпадал" из фантастики: ранний (1939-42), зрелый (1950-58) и "закатный" (1974-80). Как уже говорилось, рассказ-дебют студента юридического факультета Колумбийского университета завоевал первый приз в конкурсе, проводимом среди новичков журналом "Триллинг уандер сториз". И был напечатан в апрельском выпуcке за 1939 год - - под названием "Разбитая аксиома". Бестер и в жизни, и в тво- рчесте никогда не являл собой образец осмотрительности: сразу же после первой публикации он бросил университет, начав рома- нтическую и хаотичную жизнь "вольного художника". И успешно! В следующие три года он продал в журналы око- ло полутора десятков рассказов, в том числе - ставшие класси- кой (типа "Адама без Евы"). Однако вскоре принял приглашение коллеги-писателя Мэнли Уэйда Уэллмана и с головой погрузился в совершенно иное занятие - но также плоть от плоти молодой американской научной фантастики: начал сочинять комиксы. "Они предоставляли мне прекрасную возможность: отвыкнуть от проклятой привычки писать лениво, от случая к случаю", - - признавался Бестер. Хотя для целых поколений фэнов создан- ные при его участии Супермен, Бэтмен и Капитан Марвел значили едва ли не большее, чем Бен Рейч из "Человека Без Лица" или Галли Фойл из "Тигра! Тигра!"... После комиксов Бестер какое-то время проработал сценари- стом на радио, где ему неожиданно помог предшествующий опыт: комиксы приучили писателя, во-первых, визуально представлять себе написанное, а во-вторых - уметь строить энергичный, ла- коничный диалог. Однако когда на смену радио пришло телевиде- ние, писателю пришлось нелегко в новой обстановке: "Радио тре- бовало жесткой и изматывающей работы, не оставляя места хал- турщикам и пройдохам. В телевидении все было как раз наоборот". После бесчисленных битв с редакторами и руководителями ведущих телекомпаний Бестер почувствовал, что нервы его - на пределе. И тут он весьма кстати вспомнил о научной фантастике: на сей раз она потребовалась ему как терапевтическое средство, как наркотик, как бегство или просто передых. (А ненавистному миру телевидения отомстил по-своему, по-писательски - опубли- ковав сатирический роман "Кто он?", известный также под более прозрачным названием - "Крысиная беготня"...) В 1950 году состоялось первое - но отнюдь не последнее - - возвращение Альфреда Бестера в научную фантастику. Ставшее настоящим триумфом: последующие шесть лет оказались самыми плодотворными для писателя, нашедшего (вместе с Робертом Шек- ли, кстати!) экологическую нишу в журнале "Гэлэкси". Это еще одно из пересечений двух судеб. Практически все рассказы Бестера, относящиеся как к пер- вому, так и ко второму периоду, представлены в сборниках "Зве- здный взрыв" (1958) и "Темная сторона Земли" (1964); оба были дополнены новыми рассказами и переизданы в 1976 году под дру- гими названиями: "Легкая фантастика" и "Звездочка светлая, звездочка ранняя". Перечислю только самые известные рассказы (все они пере- ведены на русский язык). "Адам без Евы" (1941) и "Они уже не могут жить, как раньше" (1963) - два парадоксальных варианта решения чисто умозрительной (пока!) проблемы, поднятой еще "бабушкой" современной фантастики, Мэри Шелли - проблемы пос- леднего человека на Земле. Распутыванию иных парадоксов, свя- занных с путешествиями во времени, посвящены три классических новеллы - "Человек, который убил Магомета" (1958), "Ночная ваза с цветочным бордюром" (1964) и "О времени и о Третьей авеню" (1951); а сложным психопаталогическим коллизиям между героем и его слугой-андроидом - "Доверие к Фаренгейту" (1954). Добавьте к этому еще "Выбор Хобсона" (1952), "Вне этого мира" (1964), "Звездочка светлая, звездочка ранняя" (1953), остроу- мную пародию на штампы научной фантастики - "Путевой дневник" (1958)!.. Пересказывать сюжеты произведения Бестера - занятие неб- лагодарное. В них главное - не сюжет и не фантастическая идея; да и как описать сюжет и идею, если в большинстве своем это сгусток экстравагантного литературного стиля, типографских "фенечек", ритма, огня, страстей, словесной невоздержанности и колорита деталей, самоиронии и бесчисленных выдумок! Извес- тному английскому писателю и историку фантастики Брайну Ол- диссу принадлежит броское, хотя, на мой взгляд, самое точное определение той безумной, чрезмерной и пышной палитры красок, что зовется творчеством Альфреда Бестера: "широкоэкранное ба- рокко". Одной из любимых тем Бестера-рассказчика стали неизвест- ные, или только предполагаемые способности человеческого соз- нания. Попутно он забирается в такие дебри человеческой пси- хики, куда редко кто из фантастов рисковал сунуться до сере- дины 1960-х, когда этот "внутренний космос" основательно ис- ходили вдоль и поперек авторы "Новой Волны". В классических рассказах - "5.271.009" (1954), "Феномен исчезновения" (1954), "Пи-человек" (1959) - герои принадлежат к славному, хотя и не совсем приятному в общении племени оде- ржимых, эксцентричных, исключительных одиночек, наделенных от природы или выработавших в себе возможности, недостижимые для простых - "нормальных" - людей. И чье присутствии в мире этих людей не несет ничего хорошего ни первым, ни вторым. Подобным исключительным персонажам посвящены и два зна- менитых, прославивших писателя романа - "Уничтоженный" (1953), знакомый нам как "Человек Без Лица", и "Тигр! Тигр!" (1957), первоначально изданный в Англии, куда писатель временно пере- ехал вместе с женой (получившей ангажемент в одном из лондон- ских театров), а в американском издании получивший название "Звезды - цель моя". Как и рассказы, оба заметно выделяются на американском научно-фантастическом фоне не сюжетными находками (хотя и та- ковых немало) и не оригинальными футурологическими идеями (в обоих происходит в далеком будущем). Бестер есть Бестер, и его сила - в ином. В филигранном стиле, в богатом орнаменте языка, во "фрейдистских" страстях и психологизме; наконец, в язвительной иронии, с которой он наблюдает как бы со стороны за самим собой, громоздящим один сюжетный поворот - правиль- нее было бы назвать его вывертом - на другой. Строгий и бес- компромиссный критик научной фантастики Деймон Найт сравнил писателя с виртуозным циркачем: "Наука у Бестера не лезет ни в какие ворота, его персонажи - даже и не персонажи вовсе, а набор цилиндров с секретом в руках иллюзиониста, и вы заворо- женно следите, кто или что появится на этот раз. А Бестер за- куривает возникшую из воздуха сигару, взрывает ее, быстро ка- рабкается по веревочной лестнице под купол, делает сальто на трапеции, успевает сыграть на рояле три такта из национально- го британского гимна - "Боже, спаси короля!", проглатывает шпагу, и обдает вас брызгами, с шумом ныряя в бассейн... Боже, ну что вам еще нужно?" Сравнение с иллюзионом бьет прямо в точку. Когда читаешь романы Бестера, трудно отделаться от впечатления, что автор стоит за спиной и тихонько хихикает над тобой - но при этом никогда не откажет читателю в естественном желании: "за свои деньги" получить головокружительный, закрученный до предела, богатый деталями "вкусный" сюжет. Что касается сюжетов... В первом романе, принесшем авто- ру премию "Хьюго" - Бестеру повезло стать вообще первым лау- реатом этой престижной премии! - формально рассказана траге- дия Эдипа 24 века - сверхбогача Бена Рейча, убившего отца в состоянии "помутнения подсознания". Преступление все-таки све- ршилось, несмотря на попытки детектива-телепата предотвратить его, а наказанием преступнику становится преследующая его бо- льная совесть в облике ментального фантома - Человека Без Ли- ца. В романе "Тигр! Тигр!" формально речь также идет о возда- янии за содеянное. Автор и не скрывал, что сюжетную канву по- просту заимствовал у великого Дюма: "Монте-Кристо" далекого будущего, Галли Фойл, потерпев кораблекрушение в открытом ко- смосе, не был взят на борт проходившим мимо судном - и отомс- тил бросившим его на произвол судьбы. Правда, до этого он еще претерпел множество психологических и физиологических транс- формаций и превратился в трансцендентного полу-бога... Много вам дали эти аннотации? А оба романа не устаревают вот уже третье десятилетие, не только удовлетворяя вкусам мас- сового читателя фантастики (неудивительно, что оба твердо за- нимают места в разного рода читательских опросах на тему "Лу- чшие книги всех времен"), но и с такой же регулярностью ста- новясь произведениями культовыми. Многословные и витиеватые, богато орнаментированные, панорамные и одновременно опускаю- щиеся до самой глуби человеческого подсознания ("широкоэкран- ное барокко"!), эти две книги на удивление охотно "разбирают- ся" каждым очередным радикальным движением, претендующим на новое слово в фантастике. Так было в середине 1960-х, когда о Бестере в восторжен- ных тонах писали идеологи британской "Новой Волны"; так пов- торилось два десятилетия спустя, когда автор "Уничтоженного" и "Тигра! Тигра!" был с легкостью зачислен в заслуженные пре- дтечи киберпанков. * * * А теперь перелистаем страницы "литературной" жизни вто- рого из наших героев. Славы "культового" автора, классика Роберт Шекли, в от- личие от Бестера, не снискал. Зато в сатирической и особенно юмористической фантастике, как уже говорилось, оказался почти вне конкуренции. После окончания университета он недолгое время прорабо- тал на заводе, и тогда же судьба надоумила его посещать так называемые "открытые курсы" по литературе. Между прочим, ос- новы писательского мастерства ему преподавал ни кто-нибудь, а сам Ирвин Шоу... А в 1952 году, на страницах научно-фантасти- ческого журнала "Воображение" состоялся дебют молодого автора - был опубликован его рассказ "Последний экзамен", предопре- деливший дальнейшую карьеру Шекли. Уже его первый сборник рассказов "Нетронуто руками чело- века" (1954) критики в один голос назвали блестящим дебютом. Наш читатель, прекрасно знакомый с ранним творчеством Шекли, может составить впечатление об этой пробе пера, вспомнив, к примеру, такие рассказы, как "Чудовища", "Седьмая жертва" и наконец, незабываемого "Специалиста"! Все они появились в том самом первом сборнике... Затем споро последовали и другие: "Гражданин в космосе" (1955), "Паломничество на Землю" (1957), "Лавка бесконечнос- ти" (1960), "Идеи: без ограничений" (1960), "Черепки космоса" (1962) 5/. К середине 1960-х Роберт Шекли становится одним из самых популярных американских фантастов-новеллистов, его ко- роткие, остроумные новеллы с непредсказуемой ударной концов- кой приняты за эталон в научно-фантастических журналах. Осо- бенно в "Гэлакси", где Шекли без малого десятилетие лелеяли, как автора No.1... (Так что пристрастие к рассказам этого пи- сателя со стороны редакторов наших, отечественных, во всяком случае неоригинально.) Одна из его излюбленных сатирических мишеней - традици- оннейшая тема научной фантастики: контакт с представителями инопланетной цивилизации. Можно перечислять его удачные рассказы на эту тему деся- тками: автору все никак не прискучит изобретать новые парадо- ксальные варианты контакта, попутно посмеиваясь - не над ино- планетянами, а над "своими" же. Зараженными всеми мыслимыми предрассудками, жадностью, ксенофобией, высокомерием и особым "земным" расизмом... Что касается наших братьев по разуму, то Шекли разворачивает перед читателем широкий спектр их - от кошмарных до уморительно-смешных. Конечно, в большинстве своем его "инопланетяне" откро- венно несерьезны, карикатурны, однако получается, что и в та- ком легкомысленном деле можно созидать подлинные шедевры. Че- го стоит хотя бы звездолет с планеты Глом, описанный в рас- сказах "Специалист" (1953) и "Форма" (1953) - самый необычный звездолет в фантастике! Помните: забавные члены межзвездной экспедиции, которые одновременно являются составными частями космического корабля, несущего их к цели?.. Другой неиссякающий источник вдохновения Шекли-сатирика и юмориста - роботы, земные и инопланетные. Ну как же без них обойтись писателю-фантасту! А с другой стороны - как исхитри- ться сказать свое слово - после того, что уже сказано было Ча- пеком, Азимовым, Саймаком?... Шекли временами это удавалось. В некоторых рассказах, хорошо знакомых нашим читателям, - "Мя- теж шлюпки" (1955), "Особый старательский" (1959), "Мой двой- ник - робот" (1973), "Битва" (1954), - механические подручные человека забавны и уморительно нелепы. В других, как, напри- мер, в мрачной антиутопии "Страж-птица" (1953), - могут не на шутку испугать. Что Шекли может быть заразительно-смешным, искрометным, и большинство его новелл проглатываются легко и со вкусом, - - спору нет. Достаточно открыть любой сборник, с читанными- -перечитанными в молодости рассказами, - и "западете" по но- вой! Проверено на себе... Но то, что он бывает порой не столь безоблачно-весел, как кажется на первый взгляд, что временами и на вселенского пересмешника нападает тоска и приступы миза- нтропии, - тоже долго копать не надо. Шекли, как и Бестер, отчетливо себе представляет, какую темень представляет собой мир человеческой психики, подсозна- ния, самоубийственных иррациональных позывов. И сколь нелепы и опасны иные из социальных институтов, в которых обязательно проявятся все те же комплексы, патологии, внутренние демоны саморазрушение. Только он не забирается далеко на "сумеречную сторону души", как Бестер, - а только намекает на ее сущест- вование. Надеясь, что мыслящий читатель не ограничится озор- ной буффонадой на поверхности. Для Бестера темный мир подсознания, космос человеческой души - главное и самое интересное. Мне кажется, для его более молодого коллеги это досадное, хотя и признанное реальное об- стоятельство. Но то, что Шекли иллюзий на сей счет не строит, - очевидно. Показательным в этом смысле мне представляется, в общем- -то, нехитрый рассказ "Абсолютное оружие" (1953), в котором искатели приключений польстились на марсианское "сверхоружие", уже сработавшее на ставшей пустынной планете. Мысль простая, однако не приходит в голову всем потенциальным диктаторам, кандидатам во "властелины мира": стремящиеся заполучить в ру- ки подобное орудие бесконтрольной власти над окружающими по- чему-то себя к этим "окружающим" причислять не собираются... Абсолютным оружием - в смысле саморазрушительности - может стать и простая человеческая агрессивность, которую иные "мо- ралисты" у Шекли пытаются в будущем особым образом "канализи- ровать", придав убийству форму легального контракта - в "Ор- дере на убийство" (1954); или массового спорта - в одной из самых известных новелл писателя, "Седьмой жертве" (1953) 6/. "Почему я предпочитаю короткую форму? - сам себе задает вопрос писатель в одном из интервью. - Потому что она наибо- лее удовлетворяет моему естеству... Каждый год мне в голову приходят идеи пяти-шести романов, но я редко воплощаю их на бумаге. Только в последнее время мне приходится писать их все чаще и чаще; но это уступка давлению рынка - рассказы сегодня хуже расходятся..." Действительно, насколько бесспорен вклад Шекли в научно- фантастическую новеллистику, настолько очевидны у него проб- лемы с произведениями крупной формы. Хотя и романы писателя оставили след в послевоенной американской фантастике. Первый, "Бессмертие с доставкой на дом", опубликован в 1958 году, а спустя год переиздан под более знакомым названи- ем: "Корпорация "Бессмертие". На мой взгляд, он и по сей день остается лучшим из романов Роберта Шекли - если понимать под этим жанровым определением нечто крупное по объему, цельное и законченное. Не случайно роман заинтересовал кинематограф, и совсем недавно дополнительную рекламу книге сделал созданный на ее основе фильм "Захват" (Freejack) с живой легендой поп- -музыки Миком Джеггером в одной из главных ролей... За первым романом последовала книга не менее яркая и саркастичная, но уже в большей мере фрагментарная, рассыпащаяся - "Цивилизация статуса" (1960). Дальше эта тенденция пойдет, увы, по нарас- тающей. В первом романе, как явствует из названия, Шекли в каче- стве сатирической мишени выбирает одну из сфер будущего биз- неса - торговлю бессмертием. Тут вроде все ясно, определено постановкой задачи. "Цивилизация статуса", сложившаяся на да- лекой планете, превращенной в галактическую тюрьму, - постро- ение более сложное и многоплановое: в созданном фантазией пи- сателя обществе социальными изгоями становятся, вопреки зем- ному историческому опыту, - как раз конформисты... Дальнейшим шагом вперед, к настоящему большому сатириче- скому роману по идее должно было стать "Путешествие в после- завтра" (1962), известное также как "Путешествие Джоэниса". Должно было, но... не стало. А замах был сделан мощный. В качестве исторических про- тотипов Шекли выбрал фигуры куда как значительные: Вольтер, Олдос Хаксли! - и намеревался язвительно пройтись не по одно- му какому-то частному пороку современной цивилизации, а по всем чохом! Иначе говоря, широкими мазками набросать панораму абсурдного и кошмарного близкого будущего и, в полном согла- сии с традициями литературной антиутопии, заставить познако- миться с чудесами "дивного нового мира" наивного и простодуш- ного дикаря с далекого тихоокеанского острова. Для эрудирован- ного читателя фантастики сами эти слова - "дикарь", "просто- душный" - говорят о многом... Однако романа не получилось. В отдельных эпизодах Шекли по-прежнему верен себе, его сатирические стрелы не затупились, а глаз по-прежнему меток. Что касается отечественного читате- ля, то ему, не сомневаюсь, доставит особое удовольствие "со- ветская" глава романа... Но вот сложить эпизоды, анекдотичес- кие хохмы в единое целое писателю не удалось. "Буксует" книга и вследствии бесконтрольного "недержания юмора", стремления осмеять решительно всех и вся, причем осмеять, если присмот- реться к тексту внимательнее, - щадяще. В то время как выб- ранные самим Шекли великие литературные примеры для подража- ния к намеченным "жертвам" пощады не испытывали! Неслучайно уже неоднократно цитированный мною Брайн Ол- дисс в адрес "Путешествия в послезавтра" бросил свое убийст- венное: "Вольтер с содовой"... Начиная с этой книги, все последующие романы Роберта Ше- кли правильнее было бы назвать сборниками слабо связанных ме- жду собою новелл. Переломные для себя шестидесятые годы писа- тель завершил публикацией двух таких книг: "Обмен разумов" (1966) и "Координаты чудес" (1968). В первой, головокружительной феерии, написанной в тради- циях литературного "нонсенса", у истоков которого стоял вели- кий автор "Алисы в Зазеркалье", наметился окончательный уход Шекли из научной фантастики в сопредельные жанры: сюрреалист- ский, абсурдистский роман, "черный юмор". Кому как, а я конс- татирую это с сожалением: ныне, во времена повального увлече- ния "стебом" и открыто декларируемого цинизма релятивистски- -отрешенный литературный абсурд и кладбищенский юморок если и терпимы, то в строго гомеопатических дозах... Хотя, справедливости ради, следует сказать, что моим по- колением как раз "Обмен разумов" был принят на ура, а "Неко- торые сведения об Искаженном Мире", помню, отдельные ценители заучивали наизусть! Может, как и в случае с бестеровским "Че- ловеком Без Лица", нам тогда просто редкостно "повезло" с пе- реводом, который вызывал те же сравнения с пиротехническим фейерверком. Или просто время было таким: нас еще не успели избаловать вершинами абсурдистской прозой, зато мы все более и более осознавая реальный абсурд окружающей жизни... Как бы то ни было, у нас слава Шекли после той смелой публикации то- лько упрочилась. Иное дело - у читателя американского, которому хватало с чем сравнивать. Начиная с книги-мозаики "Координаты чудес" (1968), пос- ледующие работы Шекли однозначно подтвердили тенденцию. Иск- рометный юмор писателя заметно иссяк, "почернел", а заумные, потерявшие былую легкость сюрреалистические конструкции, как правило, идушие в ущерб логике и сюжету, неотвратимо отодви- гали одного из лидеров фантастики первого послевоенного деся- тилетия на периферию этой литературы... * * * И вот финальное пересечение наших двух биографий - 1970- -80-е годы. Последние полтора десятилетия в жизни Альфреда Бе- стера и по сей день затянувшая "закатная" пора Роберта Шекли. Заключительные мазки этого "двойного портрета" с необхо- димостью окрашены в мрачные (в первом случае - траурные) тона. Лучшие годы обоих - и Бестера, и Шекли - остались там, в первой послевоенной декаде. Два последних десятилетия их кни- ги продолжали выходить, хотя и реже, но даже самые ревностные "фэны" обоих скрепя сердце признавали, что новые произведения в лучшем случае повторяли старые, классические, принесшие ав- торам славу и признание. ...Как уже говорилось, в конце 1950-х Бестер в очередной раз надолго "выпал" из научной фантастики, получив место ли- тературного редактора в журнале "Холидей", с фантастикой ни- как не связанного. На протяжении последующих двадцати лет он если и обращался к вскормившей его литературе, то лишь эпизо- дически, в основном ограничив себя колонкой рецензий, которую вел на страницах ведущего журнала "Фэнтези энд сайнс фикшн". Возвращение его в фантастический "бомонд" состоялось в 1974 году, когда вышла новая повесть Бестера "Четырехчасовая фуга". Затем последовали новые рассказы и романы - "Связь че- рез компьютер" (1975), "Голем 100" (1980), "Обманщики" (1981). Читатели и критика приняли их тепло, но, скорее всего, то бы- ло просто выражение благодарности вернувшемуся в строй вете- рану. И когда Ассоциация американских писателей-фантастов при- судила ему в 1987 году почетную премию "Великий мастер", все приняли это как должное. Однако присутствовать на церемонии награждения Альфред Бестер уже не смог... В том году, в начале сентября, он был должен посетить в качестве Почетного гостя Всемирную конвенцию в английском городе Брайтоне (где впервые в аналогичном качестве присутст- вовали и лидеры отечественной фантастики - братья Стругацкие). Но за год до этого Бестер сломал руку и шейку бедра; выздоро- вление длилось долго, а летом 1987-го он упал еще раз, зара- ботав повторный перелом. После этого ни о какой поездке в Ан- глии не могло быть и речи, здоровье писателя стремительно уху- дшилось, и, поскольку никого из близких родственников не ос- талось, его вынуждены были госпитализировать с круглосуточным медицинским наблюдением в доме для престарелых. В последний день сентября 1987 года, когда Всемирная ко- нвенция почти месяц как отшумела, сердце Бестера остановилось. Никакой траурной церемонии не было: за долгую жизнь он так и не удосужился разобраться в своих отношениях с религия- ми. Тело кремировали в тот же день. Что касается Шекли, то он, к счастью, и поныне жив-здо- ров. В конце 1970-х годов он - в первый и последний разь! - - попробовал поработать штатным редактором, возглавив отдел прозы журнала "Омни". Однако спустя несколько лет это ему по- рядком прискучило, и вечный странниу снова ударился в кочевую жизнь, постоянно меняя место жительства в США и Европе. Последние два десятилетия он писал мало и неровно 7/. Его свежие рассказы зачастую не уступали по качеству старым, классическим, - но и не прибавляли ничего нового. А романы... И "Дополнительно на выбор" (1975), и "Алхимический брак Алис- тера Кромптона" (1978), где главным героем выступает персонаж, знакомый нам по ранней повести "Четыре стихии" (1955), и "Дра- мокл: межгалактическая мыльная опера" (1983) с "Лабиринтом Ми- нотавра" (1991), - все эти книги не выдерживают никакого сра- внения с "ранним" Шекли. Может быть, он и сам ощутил наступление затяжного твор- ческого кризиса, - потому что вдруг, ни с того ни с сего, на- чал лихорадочно писать в соавторстве. Начал в компании с не- давно скончавшимся Роджером Зелазни юмористическую серию, в которой успели выйти три романа; и выпустил еще один - "Билл - герой Галактики на планете закупоренных мозгов", написанный известно с кем... Мне этот целенаправленный поиск соавторов, слава которых у нас в стране едва ли не превосходит славу на их родине, ка- жется не случайным? Ведь, возвращаясь к началу этой статьи, и с Робертом Шекли так было. Во всяком случае остается надежда, что писатель еще сно- ва удивит нас когда-нибудь. От такого шутника можно ожидать сюрпризов... ------------------------------------------------------------ 1/ Из личных воспоминаний той поры, относящихся к Бестеру, могу привести единственное: письмо, полученное от него в се- редине семидесятых, в котором писатель, в частности, отдает должное русской водке, которую будто бы отведал в Ленинграде. Все мои дальнейшие поиски свидетелей этого, видимо, единст- венного (когда? по какой линии?) визита писателя в нашу стра- ну к успеху, увы, не привели. - Здесь и далее примеч. автора. 2/ Знаменитый ресторан артистической и литературной богемы в Нью-Йорке. 3/ Традиционное американское кушанье, украшение пикника (за- жаренное мясо или птица в остром соусе), имеющее то же "риту- альное" значение, как и наши шашлыки "на природе". 4/ Входит в состав Балеарских островов в Средиземном море. этих многотрудных попыток создать семью стали дети: сын и две дочери, младшую из коих зовут неожиданно: Аня (Anya)... 5/ Поздние рассказы писателя составили сборники: "Ловушка для людей" (1968), "Что-нибудь чувствуете, когда я делаю это?" (1971), "Робот, похожий на меня" (1978), "И люди занимаются этим?" (1984). 6/ По этому рассказу итальянский режиссер Элиа Петри поставил фильм "Десятая жертва" с Марчелло Мастроянни и Урсулой Андерс, а Шекли переписал сценарий фильма в одноименный роман. И уже в конце 1980-х годов вновь вернулся к своему миру-охоте в ро- манах "Первая жертва" (1987) и "Охотник/Жертва" (1988). 7/ Тем не менее, в 1974 году получил свою первую и пока един- ственную награду - премию "Юпитер", присуждаемую преподавате- лями научной фантастики в колледжах США.